"Леонид Евдокимов. Колодец (НФ сборник "Необъятный двор")" - читать интересную книгу автора

С отвращением натянул заскорузлую от пота рубаху, Поколебавшись,
достал из вещмешка флягу, болтнул.
Осталось на два глотка, не больше. Бросил в кружку остаток сухаря,
прежде разломив его надвое. Капнул из фляжки раз, другой.
"Будь что будет", - решился и вылил остаток влаги на два серых
кусочка. Слизнул каплю, повисшую на горлышке. Затем принялся сосать
подмокшие сухарики.
Обвел взглядом окрестности. Ничего не произошло и в эту ночь: голо,
песок до самого горизонта. Да и что могло произойти?
Пустыня. Осыпавшиеся берега озерца. Того, что должно было быть
озерцом, если его не обманывала память.
"Нет-нет, Это здесь, я не мог ошибиться. Детские впечатления не лгут.
Я верю, что это здесь," - убеждал он себя, шагая по высохшему давным-давно
дну огромной чаши. У самодельной лебедки поетоял" собираясь с силами,
разминая жесткие ладони. Начал спускаться в колодец.
На дне было темно. Но здесь витал залах влаги - запах надежды.
"Сегодня...Обязательно сегодня..." - думал человек, берясь за заступ и
налегая на него всем телом. - Вода близко, еще чуть-чуть терпения...
Капельку..." Он не мог с уверенностью сказать, точно ли провел здесь две
недели, а не два года, не два столетия. Он, казалось, уже разучился
говорить: не с мертвыми же барханами беседы вести. И имя свое он забыл:
зачем человеку имя, когда он один?! Может, он перестал и думать, а значит -
быть... Лишь изредка позволял себе поднимать голову - взглянуть на звезды.
Светившие всегда, вечно. По ним, с появлением кровавого Марса он
узнавал время...
"Аммонита должно хватить..." - он тщательно заделал шурф и поднялся
наверх. Удивился сумеркам: день незаметно скатился в воронку ночи. Выходит,
он пробыл внизу часов шестнадцать. Нажал кнопку. В глубине ухнул взрыв.
Взметнул лебедку и приспособление для опрокидывания бадьи с вынутой из
колодца землей. Выплеснул ввысь столб пыли и огня.
Когда дрогнула земля, у человека подломились колени, и он упал
навзничь, понимая, что дошел до своей последней черты. Ему больше не
подняться. Да и незачем: ни воды, ни пищи...
...Человек... Человек... Человек... - шелестели русалки, испуганно
поглядывая на распростертое тело.
- Он мертвый... Он мертвый... Нет, он просто спит. Бедненький...
Подталкивая друг дружку, они приблизились.
Прислушались к хриплому дыханию. Окружили его.
"Бедненький... бедненький..." Расселись вокруг него и стали отирать
влажными фиалковыми прядями его запорошенные песком глаза.
Сведенные судорогой руки. Полопавшиеся в кровь губы и ввалившиеся
щеки.
- Он такой большой, такой сильный. Человек. Мужчина, - они полоскали
свои волосы в воде и вновь принимались смывать с него многодневную грязь, и
соль, и усталость.
- Он улыбается... Улыбается... Сейчас проснется... Он еще совсем
мальчишка... Я помню, когда он был мальчишкой... И я... И я... Просыпается,
бежим! - И по-над полной чашей озера полыхнул искорками бриллиантовых
подвесок русалочий смех.
И они бросились наперегонки по лунной дорожке.