"Ганс Эверс. Казнь Дамьена (Сб. "Око за око")" - читать интересную книгу автора

На мне было кимоно.
- Мне нужно одеться, - ответил я.
- Приходите так, как есть.
Я забрался в ванну, включил душ и через несколько минут уже был готов
и направился в ее комнату. Она сидела на диване с книжкой в руке, которую
отложила в сторону, когда я вошел. Она, как и я, была в халате - чудесном
кимоно пурпурного цвета, расшитом золотыми цветами. Она налила мне чаю и
сделала бутерброд. Я проглотил хлеб, быстро выпил горячий чай. Все мои
члены тряслись. Наконец, из моих глаз полились слезы. Я опустился на пол,
взял ее за руки и прижался головой к ее коленям. Она не отстранила меня.
Потом встала.
- Вы можете сделать все, что хотите, - все. Но вы не должны говорить
ни слова. Ни слова, слышите, ни слова!
Я не понял, что она имела в виду, но встал и кивнул головой. Медленно
она подошла к узкому окну. Я не мог взять в толк, что мне делать и в конце
концов молча приблизился к ней.
Я стоял в нерешительности, не шевелясь, слушая ее легкое дыхание.
Потом медленно нагнулся к ней и коснулся губами шеи. О, это прикосновение
было таким нежным: так не смогла бы ее поцеловать даже бабочка. По всему
ее телу пробежал легкий трепет - она почувствовала этот поцелуй. Я целовал
ее плечи, ее приятно пахнувшие духами водоем, ее милые уши - очень нежно,
очень мягко, смущенно, по-мальчишески. Мои пальцы искали ее руки и ласкали
их. С ее губ сорвался вздох и растворился в вечеряем воздухе. У меня перед
глазами стояли высокие деревья, я слышал пение позднего соловья.
Я закрыл глаза. Нас не разделяло ничего, кроме небольшого куска
шелка. Я глубоко дышал и слышал ее дыхание. Ее тело пылало огнем. Она
схватила моя руки и прижала их к своей груди. Не помню, как долго я держал
се так. Ее тело ослабло, казалось, она сейчас упадет в обмерок. Петом она
взяла себя в руки и тихо сказала:
- Уходите.
Я тут же отпустил ее и на цыпочках вышел из комнаты.
В тот вечер я больше ее не видел, и мне пришлось ужинать в
одиночестве. Что-то произошло, но я не знал что. Тоща я был очень молод.
На следующее утро я ждал ее у часовни. Леди Синтия, входя в нее,
кивнула мне. Она преклонила колени и принялась молиться, как делала это
каждое утро.
А через несколько дней она снова сказала: "Приходите вечером!" И при
этом не забыла добавить: "Вы не должны говорить ни слова!"
Мне было восемнадцать лет, и я был очень неопытным и неловким. Но
лепи Синтия была женщиной умудренной жизнью, и все происходило так, как ей
хотелось. Она не говорила ни слова. Молчал и я. Разговаривала наша кровь.
Сэр Оливер вернулся из поездки, когда мы с леди Синтией ужинали. Когда я
услышал в коридоре его голос, мое лицо стало белее скатерти. Это был не
страх - нет, конечно же, не страх! Просто я к тому времени забыл, что в
мире существует этот человек - сэр Оливер!
В тот вечер сэр Оливер был в хорошем настроении. Конечно, он заметил
мое смущение, но не выдал этого ни малейшим жестом. Он ел, пил, говорил о
Лондоне, рассказывал 6 театрах и лошадях. После ужина он извинился,
похлопал меня по плечу и, как всегда, вежливо пожелал своей жене спокойной
ночи. И все-таки он выдержал небольшую паузу, как бы выжидая, что я буду