"Ганс Гейнц Эверс. Смерть барона фон Фриделя" - читать интересную книгу автора

Из земли выползали все новые и новые крабы. И все ползли по одному
направлению: на запад, где садилось солнце. Ни один не уползал в сторону,
вправо или влево; все ползли, как по нитке; эти восьминогие животные твердо
держалась одного напрпавления. Я знал, почему они ползут туда: там, где-то
на западе, наверное, лежит какая-нибудь падаль, которую покинули коршуны с
настплением вечера. Или же - да, да, так это и есть - крабы направляются к
кладбищу, - к кладбищу Сан-Игнацио: сегодня утром там похоронили трех
пеонов, которые умерли от болотной лихорадки всего за какой-нибудь час до
похорон. Вчера еще я видел всех троих, они были пьяны и буянили перед
трактиром. А завтра, едва взойдет солнце, на взрытой земле будут лежать
только их кости, объеденные дочиста - их тела, которые я видел вчера живыми,
будут разделены на миллионы желудков этих отвратительных серых крабов.
О, как они безобразны! Ни один индеец не дотронется до поганых
животных, которые мародерствуют на их кладбищах. Одни только негры едят их.
Они ловят их, откармливают и варят себе отвратительный суп из них. Или же
просто хватают их живьем, отламывают у них клешни и высасывают их. И на
обезоруженное животное нападают другие крабы и пожирают его живьем: от него
не остается ни одного крошечного кусочка╣ крак, крак, ломается панцирь и
скорлупа╣
Эта женщина, я знаю, не что иное, как большой, отвратительный краб. Но
неужели я превратился уже в падаль, которую она почуяла, которую она хочет
выкопать и сожрать, обглодать добела все мои кости? О да - она хочет моего
мяса, чтобы самой жить. Но видишь ли: я не хочу тебе позволить съесть себя.
Напротив, я уничтожу тебя - я отломаю у тебя клешни и высосу их, как негры╣
***
Стр. 896. Почерк барона.
Однажды во время моего пребывания в Буэнос-Айресе я был как-то в
Theater Royal. Мы сидели в ложе - Вальтер Геллинг, две кокотки и я. Мы пили
шампанское, много шумели и задвинули, наконец, решетку. Никто из нас почти
не смотрел на сцену, только иногда кто-нибудь выкрикивал из ложи в залу
какое-нибудь грубое замечание╣ так мы острили. На сцену вышла певица - ах,
да ведь это была подруга Уитлея; мы выпили за ее здоровье и выкрикнули ей,
что желаем ей к рождению болизнецов, - весь партер загоготал от восторга.
Когда наконец на сцене появилась девушка с Looping-de-Loop, то Геллинг был
до такой степени пьян, что едва издавал какие-то нечленораздельные звуки;
капельдинеры стащили его вниз, и обе женщины повезли его домой. Я остался
один и продолжал пить.
Потом выступили три молодых янки, глупые, безобразные парни, которые
орали глупые песни. Публика свистела, шикала, бранила их и посылала к черту,
но парни все-таки вернулись назад, на сцену. На этот раз они не пели, они
плясали, отбивая такт матросского танца своими твердыми каблуками. Все
скорее двигались их ноги, все сильнее отбивали ноги по песчаному полу. Я
посмотрел в программу - это были трое Диксонов.
Когда я снова посмотрел на сцену, то Диксонов там больше не было - я
видел только шесть ног, которые в бешеном темпе отбивали такт, семенили,
стучали друг о друга и топали по доскам. Шесть ног, шесть стройных черных
ног.Занавес опустился, и публика стала аплодировать. Люди ничего не заметили
и теперь ничего не видели, когда - одна за другой - к рампе подошли шесть
ног, отвешивая поклоны. Шесть черных ног трех Диксонов.
Кто украл у них туловища? Нет, это было не так - наверное, нужны были