"Лариса Евгеньева. Неудачная поездка " - читать интересную книгу автора

пути, о трудных военных буднях, об успехах вашей части, вашего полка...
Ну, что еще... Может, вспомните какой-нибудь забавный случай? На войне
ведь случались и смешные вещи, правда? Иногда. В общем, вам виднее!
Поудобнее облокотившись о стол, Нила пододвинула к Супрунчуку руку с
зажатым в ней микрофоном. Супрунчук вдруг весь словно бы окоченел, а его
шея пошла бурыми пятнами.
- Ну? - шепотом поторопила его Нила.
- Я, этт-та... - кашлянув, скрипучим голосом сказал Супрунчук и, взяв
туфлю, лежавшую на столе, поколотил ею о столешницу, - туфлю... бабке
латаю. Жене своей. Бабке.
- Вы не поняли меня, Алексей Николаевич. - Нила щелкнула
переключателем. - Идет запись. Надо говорить.
- Так я ж, эт-та... говорю, ага! - Супрунчук засмеялся каким-то
сиплым, кудахтающим смехом, одной рукой отковыривая щепку от стола и
нелепо помахивая другой.
- Соберитесь, Алексей Николаевич. Пленка идет. Начали!
Супрунчук коротко вздохнул, надолго задержал дыхание, в каком-то
оцепенении глядя на микрофон, а затем стал рывками выпускать воздух сквозь
крепко сжатые зубы. Нила снова щелкнула переключателем.
- Ладно. Я понимаю, вам трудно собраться. Давайте сделаем по-другому:
я буду задавать вопросы, а вы отвечайте. Вопрос первый: в каком возрасте
вы попали на фронт?
- Я, эт-та... двадцать первого...
- В двадцать один год?
Супрунчук замотал головой:
- Рожденный... этого самого года... двадцать первого года рождения...
- Понятно. Значит, вы, Алексей Николаевич, тысяча девятьсот двадцать
первого года рождения и на фронт попали совсем молодым. Так? Бы попали в
мужественную солдатскую семью, хранящую честь боевого знамени. К какому
роду войск вы принадлежали?
- К этому роду... н-ну... пехота я.
- Были пехотинцем. Ежечасно рискуя жизнью, несли вы трудную военную
службу. У вас был верный боевой друг. Его звали...
- Васькой звали, - быстро сказал Супрунчук. - Пилипенко Вася...
Федорович... Ваську ранило, я говорю: "Иди, Вася, в санбат". Вася: "Не, не
пойду..." Если б знать... Такой друг был Васька, товарищ мой боевой... -
Супрунчук, отворачиваясь, поскреб корявым пальцем в уголке глаза.
- Отлично, Алексей Николаевич, - оживившись, закивала Нила, - вы нам
это и расскажите. Значит, был бой, и вашего друга ранило, а вы ему
говорите... Ну, по порядку. Только держите сами микрофон, у меня рука
устала.
Супрунчук взял хрупкий микрофон своей большой, негнущейся рукой с
обломанными пятнистыми ногтями и вздувшимися венами. Рука эта так дрожала,
что он стал держать ее другой рукой.
- Начали, Алексей Николаевич.
Супрунчук сипло кашлянул и с кривой, растерянной полуулыбкой стал
глядеть на микрофон. У него затряслась и другая рука.
И тут Марина наконец поняла. Супрунчук боялся! Боялся ужасно,
невероятно, до потемнения в глазах и остановки дыхания. Точно так же, как
пугалась Марина, когда ее вызывали к доске во время тех самых самовольных