"Лариса Евгеньева. Неудачная поездка " - читать интересную книгу автора

для полноценного портрета Супрунчука, а всего лишь учитель немецкого языка
Геннадий Спиридонович. Нила опять впала в состояние сонной задумчивости и
вряд ли слышала продолжение рассказа Супрунчука о том, как этот самый Гена
подарил ему чудесный, чуть поношенный костюм, который он, Супрунчук, не
снимает уже пятый год...
- И вот, эт-та, самый этот костюм на мне он и есть, - закончил
Супрунчук свой рассказ, который, конечно же, никуда не записывался ввиду
абсолютной его бесполезности.
- Ладно, - вяло кивнула Нила, - теперь принесите альбом с вашими
фотографиями. Мы отберем.
Супрунчук снова пошел в дом, и тут Марина впервые заметила, что он
как будто немного прихрамывает. Его долго не было. Они молча сидели. У
Нилы был усталый и раздраженный вид, она вздыхала и часто потирала виски.
Наконец появился Супрунчук и со своим обычным сокрушенным видом, к
которому они уже привыкли, подошел к ним. Он положил на стол
одну-единственную фотографию, бледно-коричневую от старости.
- Да так оно... нету больше, - опередив вопрос Нилы, проговорил
Супрунчук. - Как-то оно не получилося... Н-да.
Супрунчук был сфотографирован сидящим на канистре из-под бензина, а
вокруг расстилалось донельзя взрытое, словно перепаханное, сплошь в
каких-то заполненных водой колеях пространство. Лишь вдали, у кромки
фотографии, виднелась непонятная темная масса.
- Танк, - сказал Супрунчук и постучал ногтем по фотографии. - Ихний.
Наш хлопец гранатой подбил. А вот имени уже не припомню...
- Мы ее переснимем и вернем.
Нила взяла фотографию и спрятала в сумку, а потом на мгновение
задумалась.
- Через двадцать минут автобус, - сказала она, глянув на часы, - а
потом уже три часа автобусов не будет. Есть ли смысл в дальнейшей беседе?
Не уверена... Надо решать, - прежним деловым тоном проговорила она,
глянула на неуверенно что-то пробормотавшую Марину и, встав из-за стола,
коротко приказала: - Едем!
Когда они, попрощавшись с Супрунчуком, торопились к остановке, Марина
обратила внимание на чьи-то тяжелые, прерывистые шаги, не отстающие от
них. Она оглянулась. Сзади, задыхаясь и сильно хромая, за ними спешил
Супрунчук.
- Ну чего вы идете? - тоже оглянувшись, сказала Нила.
- Дак это... Н-ну. - Супрунчук разводил руками и виновато улыбался.
- Не надо нас провожать, домой идите, - приказала Нила, но все равно
до самой остановки они слышали у себя за спиной громкое дыхание и неровные
шаги.
Автобус уже собирался отъезжать.
- Извиняюсь, если что не так, - сказал Супрунчук им вдогонку и
продолжал стоять, глядя на них в окно с какой-то безропотной
застенчивостью, хотя Нила делала ему знаки, чтобы он уходил.
Автобус тронулся.
- Когда надо было от него, молчал как могила, - недовольно
проговорила Нила, - а теперь провожает. Не знаю, как из этого можно
выкарабкаться...
Она сложила плащ и спрятала его в сумку, а затем, опершись о спинку