"Лариса Евгеньева. Кто читал эту сказку... " - читать интересную книгу автора

на свете любила свою математику, на воспитательном часе она не ругала
двоечников и не разбирала итоги последней контрольной. Гипотенуза
приносила проигрыватель, и они слушали музыку. А потом она спрашивала:
"Ну, понравилось?" И все. Поэтому, когда однажды Гипотенуза так спросила,
а все промолчали, и только Надя сказала: "Не... скучно", Иришка подняла
руку и, не глядя от смущения на огорченную Гипотенузу, сказала:
- А мне - да... Очень!
- Это Моцарт, - обрадовалась Гипотенуза. - Так, может, вы,
Пантелеева, расскажете о нем подробнее? На следующем воспитательном часе?
А потом мы еще послушаем его музыку. Вот вы вслушайтесь - и поймете, как
это прекрасно... Пусть даже и не сразу... А вы, Пантелеева, зайдите после
уроков в кабинет музвоспитания, я помогу вам подобрать материал.
Когда прозвенел звонок с последнего урока, Иришка побежала в кабинет
музвоспитания. Там сидел незнакомый мальчик и перебирал пластинки.
Гипотенузы еще не было.
- Здравствуйте... - сказала Иришка. - Я вам не помешаю?
- Привет, - ответил мальчик, рассматривая пластинку. - Ты классик,
ага? У них все такие вежливые. "Я вам не помешаю?.." - тоненько
передразнил он Иришку.
Иришка стояла вся красная и не знала, уйти ей или остаться.
- Садись, - разрешил мальчик. - А я народник! Два притопа, три
прихлопа. Понятно? Тебе Гипотенузу? Скоро придет. Мы с ней будем доклад
писать о... как его... - Мальчик заглянул в бумажку. - Вивальди. Древний
композитор. Не слыхала?
- Нет, - призналась Иришка.
- Тогда слушай. - Мальчик поставил пластинку на проигрыватель и
опустил иголку. - Наверное, тоска зеленая.
Первые аккорды, четкие и напряженные. Иришка почувствовала, как
дрожь, возникнув где-то в кончиках пальцев, начала распространяться по
телу. Нахмурив брови и сплетя пальцы, она невидяще смотрела перед собой.
Звуки пульсировали, затухая и вновь возникая с прежней силой, рассыпаясь
звенящими брызгами. В этой непрерывности было что-то завораживающее,
что-то влекущее. И Иришка тихонько встала на цыпочки, плавно взмахнув
руками, словно собираясь танцевать. Но музыка оборвалась на неожиданном
вскрике, а наступившая тишина еще долго хранила эти звуки, как
воспоминание.
Они долго сидели молча. Потом Иришка взяла свой портфель и вышла. Она
пошла в интернат через парк и там, среди печальных, зябких деревьев,
пыталась станцевать эту музыку, зарываясь ногами в шуршащие листья, но та
музыка и то счастье уже не вернулись.
А потом неожиданно выпал снег. Он начал идти еще ночью, и утром все
было засыпано им. Деревья в парке нависли тяжелыми ветвями над
расчищенными дорожками, и все было похоже на театр, такое красивое и
ненастоящее. И Иришка вдруг поняла, что уже зима и скоро Новый год, а
там - каникулы, и впервые со смешанным чувством удивления и испуга
поверила в реальность своей теперешней жизни. И все это - ее. И холод
просторного зала по утрам, и боль в спине, и усталость после занятий - это
жизнь, которую она выбрала, и это не просто надолго, это - навсегда.