"Андрей Евпланов. Чужаки " - читать интересную книгу автора

отсутствие - завел другую женщину. Но уж больно непохоже это было на ее
мужа. Вспоминая их прошлую жизнь и то, как радовался он приезду ее и дочки и
какие слова говорил ей после встречи, когда они, наконец, остались наедине,
Антонина все больше убеждалась в том, что женщины здесь нет. На всякий
случай она навела справки; хозяйка, которую Антонина сразу же сумела к себе
расположить, подарив ей косынку в горошек, решительно развеяла ее опасения,
сказав коротко: "Не слыхать".
Оставалось вино, но и тут как-то концы с концами не сходились.
Чего-чего, а склонности к пьянству она за своим мужем никогда не замечала.
Как-то не верилось, чтобы ее Серега за такой короткий срок мог превратиться
из работяги и добытчика в забулдыгу. Могли, конечно, дружки сбить с
панталыку. Такие случаи, она слыхала, бывали. Но Гуляй, которого Серега
всегда уважительно называл Степаном Ивановичем, по словам все той же
хозяйки, был "мужик душевный", а Соус был слишком малозначительной персоной,
чтобы оказать на Серегу какое-нибудь влияние.
Так и ломала бы себе голову Антонина, если не события, которые
произошли вскоре после се приезда.
И раньше Серега на трезвую голову замечал, что вечный праздник, которым
так щедро делится с ним Гуляй, не только не радует его, но и тяготит. В
самом деле, у человека, оказавшегося впервые на карусели, поначалу дух
захватывает от необычности впечатления, и это может продолжаться у кого
минуту, у кого пять, а у кого все двадцать. Но потом даже у нормальных людей
начинает кружиться голова, подступает тошнота и человек начинает вопить,
чтобы карусель остановили, а если остановить ее уже невозможно, то человек
норовит спрыгнуть на ходу, рискуя сломать себе ноги. Приблизительно то же
происходило и с Серегой. Захваченный новыми острыми впечатлениями, он быстро
от них устал, и его потянуло к простой привычной жизни. Особенно тошно стало
ему находиться в подвыпившей компании после приезда жены и дочери. Тут, ко
всему прочему, прибавились еще и муки совести. Но, раз запущенная, карусель
продолжала вертеться, и останавливать ее, как оказалось, никто не собирался.
Гуляй, который ее запустил, сделал это скорее для других, нежели для
себя. Сам он стоял как бы в середине и с удовольствием наблюдал веселое, по
его мнению, кружение вокруг себя. Он давно уже перестал различать лица тех,
кто вертелся вокруг него, а все, что они ' на лету кричали, казалось ему
веселым смехом, прибаутками.
Ерофеич не чувствовал никаких неудобств, кроме домашней тирании. Для
него карусель была только забавой чужих детей.
А Соус давно потерял способность отличать движение от неподвижности, а
может, и вовсе такой способностью не обладал.
Вот и получалось, что интересы Сереги расходились с интересами его
приятелей. А это не могло не сказаться на их отношениях.
В первый раз Серега почувствовал, что ему с приятелями не по пути,
когда бригада Гуляя получила наряд на монтаж кормоцеха в Дерюгинском
отделении. Правда, поначалу он даже обрадовался этому наряду, потому что
работа была интересная и, что немаловажно для Сереги, денежная. По его
подсчетам, здесь за какие-нибудь две недели можно было заработать рублей
триста. Если прибавить их к тем деньгам, которые Антонина выручила за вещи,
проданные в Большой Мурте, этого хватило бы, пожалуй, на то, чтобы купить
крепкую еще избенку если не в самом Синюхино, то в какой-нибудь из окрестных
деревенек, куда еще не добрались дачники. Это, конечно, не жизнь: сидеть в