"Андрей Евпланов. Чужаки " - читать интересную книгу автора

предательство? А с предателями какие могут быть перемирия. Враг, который
считался другом, всегда больший враг, нежели тот, который всегда был врагом.
Говорила Антонина спокойно и даже деловито, как будто обсуждала предстоящие
покупки, но каждое ее слово было для Сереги, как тычок в грудь.
- Нет, Сергей,- говорила она,- мне не интересно, почему ты вдруг стал
такой, почему тебе на нас наплевать. Может, ты таким родился, может, тебя
заставили... Какое наше дело? Важно, что ты нас пропил, а этого мы тебе
простить не можем. И потому я решила, что нам не нужно жить вместе,- здесь
голос ее все-таки дрогнул.- Мы, конечно, это дело оформим, как полагается, а
пока переедь куда-нибудь. Попросись в общежитие или в район... Куда ты там
все время шлендаешь...
- Антонина, Тоня!..- попытался возразить Серега, но наткнулся на взгляд
жены и замолчал.
- Ты пойми, не могу я все время видеть перед глазами человека, которого
я ненавижу. Да и тебе каково это будет...
- Но ведь было же все в порядке. Там, в Большой Мурте, помнишь, как мы
хорошо жили? Может, поедем обратно? Я к начальству пойду, нажму, глядишь и
дадут квартиру. Чего мы здесь забыли? Поедем, а? - Далекий сибирский поселок
казался теперь Сереге обетованной землей, единственным на свете местом, где
он еще сможет возродиться. Надежда никак не желала покидать его.
Обиды и сознание собственного бессилия за какую-нибудь неделю так
ожесточили Антонину, что любой Серегин довод в пользу примирения казался ей
ловушкой.
- Нет,- сказала она.- У нас все кончено. Поезжай один. Даже лучше, если
ты уедешь.
Серега еще крепче стиснул голову руками. Он ей поверил. До этого все
складывалось как-то неправдоподобно. Ну, потратил деньги - подгулял с
приятелями. Ну, другой раз черт попутал. Не разводиться же из-за этого в
самом деле. Сколько знакомых и выпивают, и денег в семью не приносят. А
сколько незнакомых. И так продолжается годами, и жены с ними не разводятся.
Костерят на чем свет стоит, но терпят, чтобы сохранить семью. А они жили
душа в душу, и любили друг друга, и уважали, и вот все это пошло насмарку.
"Не может быть,- думал Серега.- Это просто недоразумение". Но вдруг до него
дошло, что Антонина не пугает его, а действительно намерена с ним разойтись,
и ему стало страшно. Он поднялся и подошел к окну. За окном были голые ветки
все в каплях, как в слезах. "Вот и все, - подумал Серега.- Надо уходить.
Именно потому, что любил, именно потому, что уважал, прощения не будет". И
вдруг он услышал странный тоненький звук. Он то прерывался, то опять
появлялся. Серега повернулся и увидел, что Антонина воет, уткнувшись в
подушку. Не плачет, а воет по-звериному, монотонно и заунывно. Он кинулся к
ней и попытался отнять ее лицо от подушки, но она так крепко вцепилась в нее
руками, что это оказалось невозможно. Он тормошил ее вместе с подушкой, но
она продолжала выть. Тогда он прижал ее к себе крепко-крепко и заговорил
шепотом: "Тоня, милая, не надо, Тонечка, пожалуйста, не надо..." Она
отпустила подушку и разревелась как какая-нибудь девчонка, приговаривая тоже
по-девчоночьи:
- Да, тебе что... Ты уехал, и все. А хозяйка у нас керосинку отобрала,
говорит, для снохи, а сама в чулан поставила.
- Да куплю я тебе керосинку,- сказал Серега, поглаживая жену по спине и
часто моргая глазами.- Сто керосинок куплю. Двести, если надо...