"Алексей Евтушенко. Отряд-4. Битва за небеса" - читать интересную книгу автора

отряд в полном составе. То есть, почти. Не было Малышева и Ани, и сей факт
Велга про себя немедленно отметил.
Ага, кажется, назревает конфликт. И хорошо, если только семейный...
Русские и немцы сидели вперемешку и вид имели довольно бравый, хотя
кое-кому явно приходилось для этого прикладывать определенные усилия.
Самогонки, однако, на столе не наблюдалось, что говорило о похвальном
намерении присутствующих как можно быстрее обрести ясную голову. Похвальном
в любом случае.
Хотя, понятное дело, не заявись Древний, праздновать сегодня продолжили
бы. Наверняка. И закончили бы только завтра. При хорошем раскладе.
- Доброго всем утра! - нарочито бодро поздоровался он, получил в ответ
от Хельмута пожелание того же (ну точно - свеж, чертяка!), а от остальных -
здравия, уселся за стол, решительно налил себе чаю и взял с обширного
блюда - молодец, кухарка, оперативно сработала - свежеиспеченную булочку.
Сначала завтрак, потом все остальное.

- Не пущу, - сказала Аня. - Даже и не надейся.
Она, подбоченившись, стояла в дверях комнаты, где жила семья Малышевых.
Из одежды на молодой колдунье была лишь мужнина рубашка. Расстегнутая на все
пуговицы. Светло-рыжие волосы напоминают стог сена, в котором провела ночь
влюбленная парочка; в зеленых глазах пылает опасный огонек. Даже веснушки,
кажется, стали ярче.
Как же все-таки я ее люблю, подумал Михаил. Это же невозможно просто.
Но много воли бабе давать нельзя - на голову сядет. Вообще, странно -
непохоже это на нее.
- Ань, ты чего? - удивился он. - Я только чаю с ребятами попью. Никакой
самогонки, обещаю.
- Ты меня что, за дурочку держишь? - усмехнулась жена. - Уж лучше
самогонка в шесть утра, чем этот твой чай с ребятами.
- Почему? - сделал вид, что не понял, Миша.
За те несколько секунд, что Аня пристально смотрела на мужа, взгляд ее
последовательно менялся: гневный, задумчивый, снисходительный, решительный.
- Все-таки иногда вы, мужчины, бываете такими дураками, что просто диву
даешься, - вздохнула она. - Так и быть, пошли.
- Э... ты со мной, что ли?
- А ты как думал? Или я не боец отряда? Не делила с вами и жизнь, и
смерть? - Аня отошла от двери, скинула мужнину рубашку и принялась быстро
одеваться. Михаил с трудом отвел глаза от ее обнаженной груди и посмотрел на
спящую в деревянной самодельной кроватке дочку.
- Кто ж спорит, - сглотнул он. - Просто...
- Если Лизонька проснется, я сразу услышу, - заверила его Аня. - И тебе
об этом прекрасно известно. Так же, как и о том, что тебя, дурака, я люблю
больше жизни. Но оголтелого мужского шовинизма не допущу. Я готова, пошли.
- Оголтелого мужского шовинизма... - пробормотал Малышев. - Надо же,
слова какие. Раньше я от тебя их что-то не слышал. Нэла, что ли, научила?
Похоже на нее. Одно слово - фея.
- Ты много чего еще от меня не слышал, дорогой, - сказала Аня. - Что же
касается Нэлы, то мы друг у друга учимся, это верно. Но чему именно, тебе
знать не обязательно.
И она, шутливо толкнув мужа бедром, первой вышла за дверь. Михаил