"Шарль Эксбрайя. Самый красивый из берсальеров" - читать интересную книгу автора

локонами благодаря густому слою бриолина, и на его пышные усы, воинственно
подкрученные на концах, как во времена Виктора-Эммануила II. Внимание
привлекала и манера Ромео постоянно жестикулировать на ходу, поблескивая
огромным перстнем на безымянном пальце левой руки и не менее внушительным
самоцветом - на правой. Черный костюм оживляли белый пикейный жилет и
поразительный пышный галстук, волнами ложившийся на грудь и заколотый
большой пряжкой в форме усыпанной жемчужинами подковы, а белые гетры издали
создавали впечатление, будто синьор Тарчинини, невзирая на изысканность
прочих деталей туалета, нацепил холщовые туфли на веревочной подошве. Все
вместе выглядело невероятно комично, и никто не мог поверить, что сей
опереточный персонаж обладает необычайно острым умом. Но тут общественное
мнение, несомненно, заблуждалось. Однако больше всего Алессандро Дзамполя
раздражала нелепая теория Тарчинини, которую тот излагал ему с утра до ночи,
будто чуть ли не все преступления совершаются на любовной почве. Только
потому, что он родился в Вероне, зовется Ромео, а его жена - Джульеттой,
комиссар желал говорить исключительно о любви, видел ее повсюду и мгновенно
приходил в умиление. А инспектор Дзамполь так же упорно уверял всех и
каждого, что это бесспорный признак старческого маразма. Впрочем, Алессандро
чудовищно не повезло в семейной жизни, и с тех пор он затаил упорную злобу
на весь женский пол.
- Что бы ты ни говорила, моя Джульетта, я все равно не изменю мнения об
этой бессовестной! И однако, тебе ли не знать, как я ее любил! Ma que! Увы,
неблагодарность - удел слишком покладистых отцов!.. Что ты говоришь? Да,
конечно, и матерей - тоже. Нет-нет, я вовсе не забыл, что мы с тобой вместе
породили эту отщепенку, этот отрезанный ломоть... Что ж, нам остается нести
свой крест, опираясь друг на друга... Что?.. Здесь?.. А как, по-твоему, я
могу жить среди пьемонтцев?.. Да, как изгнанник, как ссыльный!.. А малыши? С
ними все в порядке?
Наконец, успокоившись насчет своих сыновей Дженнаро, Фабрицио и Ренато,
дочерей Розанны и Альбы, бабушки из Бардолино, дядюшки из Вальданьо, кузена
из Болоньи и племянников из Мантуи, Ромео Тарчинини, краса и гордость
веронской полиции, начал прощаться с женой, и, слушая его стенания,
образованный инспектор Дзамполь вдруг вспомнил, как изгнанный неблагодарными
согражданами Аристид* покидал Афины.
______________
* Аристид - греческий государственный деятель и полководец. - Примеч.
перев.

- До свидания, душа моя... Ты ведь знаешь, что всегда можешь положиться
на меня?.. Как бы он ни страдал, Ромео Тарчинини - не из тех, кто сдается...
Да, я несчастен, но буду держаться достойно. И тем не менее меня точит
скорбь... Я живу лишь тобой и детьми, моя Джульетта... И мы не заслужили
таких мук, нет, не заслужили! Ну да ладно, хоть на мгновение оставим слезы,
и я поцелую тебя, любовь моя! О, как бы мне хотелось сейчас пощекотать твою
шейку усами!..
Последнее "прощай", завершившее монолог Тарчинини, прозвучало подобно
сирене в туманной мгле северных морей или вою верного пса, почуявшего, как к
хозяину подкрадывается смерть. На Алессандро это произвело неизгладимое
впечатление. И, когда Тарчинини положил трубку, он счел своим долгом
поинтересоваться: