"Алекс Экслер. Рассказ сторожа музея: бой за помещение." - читать интересную книгу автора

уже.
- Это как? - интересуется мужичок.
- А вот так, - отвечаю. - Думаете, эта аномалия на один только зал
действует? Здесь тоже творится черт знает что.
- И что? - нервно спрашивает бандерша. - Опять персонал запивает со
страшной силой?
- Если бы, - говорю я. - Запивают тут все поголовно. Hо в этом зале -
другая проблема. Почему-то очень быстро происходит старение организма.
Просто мгновенно. То ли в раствор какая-то радиоактивная мерзость попала,
то ли еще что.
- Что ты мелешь? - взрывается бандерша. - Какая радиоактивность? Это
здание строили еще в те времена, когда никто об этом не слышал!
- А чего вы меня спрашиваете? - отвечаю я. - Откуда мне эти тонкости
знать? Hу, может, не радиоактивность, а порча какая или сглаз. В старые
времена в этом толк понимали. Дирекция раскопала какого-то историка,
собирателя архивов. Так тот сказал, что в этом здании сразу после постройки
и ввода в эксплуатацию творились всякие жуткие дела.
- Олгии? - с надеждой спросил мужичок.
- И это было, - отвечаю. - Hо все заканчивалось дикими убийствами и
всякой мистикой. Родовитые семейства просто пачками отравлялись, убивались
и спивались. А потом, перед самой революцией, последний хозяин дома
поссорился с какой-то колдуньей, и она здание прокляла на веки. Тот после
этого прожил неделю, а потом выпил бутыль Смирнова, перерезал себе вены и
утопился в туалете, оставив записку: "Тяжело жить на Свете простому барону
Пете". Когда пришли его забирать в покойницкую, то как раз в этом зале
обнаружили совершенно безумного старика, который по документам оказался
сыном покойного, и было ему всего 32 года.
- Тьфу, какую чушь ты несешь, - озверела бандерша. - Это же все было
до революции. Потом наверняка здесь кого-нибудь заселили.
- Ага, - соглашаюсь я. - Какой-то наркомат. Только они снаркоманились
за пару месяцев, и здание долго стояло пустое. А потом его нашему музею
отдали. Министерство решило, что это наилучший вариант, потому что
посетители приходят ненадолго и с ними ничего особенного происходить не
успевает. Бывает, правда, что кто-то в обморок грохается или беспричинно
рыдать начинает, но это же не смертельно. Вот только с персоналом беда.
Текучка жуткая. Только руководство держится подолгу, потому что сидит не в
здании, а в отдельной пристройке. Там ничего особенного не происходит. Hо
скоро всем нашим бедам - конец. Подобрано отличное здание где-то в районе
окружной дороги. Там и воздух чистый, и помещение уже освятили без всяких
проблем. Да и лозаходец со своей рамкой ходил-бродил, но ничего плохого не
нашел. Помещение там, конечно, поменьше, но мы уже готовы в "хрущобу"
переехать, потому что сил никаких нет.
- Ты постой, - сердится бандерша, - языком не мельтеши. Ты толком
говори - какое старение тут происходит.
- Как это какое? - удивляюсь я. - Обычное старение организма. Я еще
тогда не знал ничего, поэтому привел в этот зал свою жену работать, которая
на пять лет меня младше. Проработала она тут два годика, и все! Вешалки!
Я-то все никак толком не замечал: Hу сами понимаете - жена. Привык я к ее
наружности. А что меняться постепенно начала... Hу, думал, прическу плохую
сделала или наштукатуриться забыла. Hо тут недавно взял фотографию музейных