"Елена Езерская. Роковой выстрел " - читать интересную книгу автора

и постараюсь сделать так, чтобы твое отсутствие никто не заметил. Да хранит
вас Господь!
- Спасибо тебе, - растрогалась Лиза и обернулась к Репнину. - Решено -
мы едем и немедленно!
Корф встретил Репнина в своем кабинете. Он сидел за столом в
полумраке - небритый и изрядно пьяный.
После отъезда Анны в нем что-то сломалось - точно хрустнула тончайшая
шестеренка, отвечавшая за ход его жизненных часов. Все вокруг стало ему
неинтересно и противно. Корф даже не вышел проводить Анну. Тотчас после их
последнего объяснения ушел к себе И заперся в кабинете, вооружившись фужером
и графинчиком с бренди. Потом он перешел на коньяк и, опустошив раритетные
за пасы в памятном шкафу библиотеки, принялся за шампанское, нарушая
неписанный пивной закон о восходящих и нисходящих напитках.
Владимир понимал, что опускается, но остановиться не желал - он думал
только о себе, а ему было так плохо, что он махнул на все рукой. Отец сделал
попытку явиться перед ним - Владимир заметил его укоризненный и грустный
взгляд в дальнем углу кабинета, но потом, по-видимому, понял безуспешность
любого разговора. Сейчас сын не услышал бы его, а, услышав, не стал обращать
внимания на родительские предупреждения, ибо не готов был внимать ни самому
себе, ни кому-нибудь другому.
И поэтому Владимир продолжал пить и злился, но никак не мог решить - на
кого сильнее. Он ненавидел себя за собственное упрямство и излишнее
благородство, так некстати проснувшееся в нем под влиянием чувства к Анне.
Прежде он уже давно поставил бы зарвавшегося князя Долгорукого на место и
силой увез Анну с собой. Но теперь.., теперь он стал мелодраматичным и
слабовольным. А Анна не только не помогала ему - наоборот, усиливала
растущую пропасть между ним вчерашним и нынешним.
Анна... Она отняла у него независимость и гордость, превратила его в
сентиментальное и романтичное существо. Владимир чувствовал, как, становился
мягче и покладистее. Видано ли это - гуляка и бретер барон Владимир Корф
бежал от пришедшей к нему в спальную женщины - от красавицы Калиновской! - и
отвергал ее, опасаясь, сто строгая Анна не правильно его поймет, и точно
школьник извинялся за уже состоявшееся проявление подобной слабости в
прошлом - в истории с Лизой. Еще немного, и он объявил бы себя пуританином,
не признающим плотских утех и подвергающим себя воздержанию ото всех
удовольствий нормальной жизни. Бред какой-то!.. Владимир застонал. Он знал,
что преувеличивает. Анна всего лишь хотела нормальной жизни, а он оказался
неспособным дать этой чудесной девушке то, что она заслуживает. И винить в
случившемся можно было только себя...
- Миша, - слегка заплетающимся языком пробормотал Корф, - я думал, ты у
Долгоруких, с другими, готовишься к свадьбе сестры... Или - только не говори
мне, что я не ошибся! - неужели свадьбы не будет?
- Свадьба будет, - устало кивнул Репнин, - но я не смогу присутствовать
на венчании Наташи и Андрея.
- Ты нашел себе занятие повеселее, чем слушать клятвы верности у
алтаря? - удивился Корф.
- Не я - Император. Его Величество отправляет меня на Кавказ, -
объяснил Репнин.
- Ты наказан?
- Мне сказано - награжден. Меня восстановили в звании и командируют в