"Александр Александрович Фадеев. Черная металлургия (Главы из романа)" - читать интересную книгу автора

большинство мужчин, он никогда не мог встать сразу, а минут десять еще
обманывал себя, и эти минуты Тина включала в свой утренний расчет времени.
Она вернулась на кухню, сдвинула кипевший чайник, поставила сковородку,
чтобы подогрелась, сдвинула закипевший борщ и поставила молоко. Потом
отсыпала манной крупы для ребят и начала жарить баранину. Попутно она
выставила на кухонный столик для Павлуши столовый и чайный приборы и полную
на полтораста граммов стопку портвейна.
Тина слышала, как Павлуша одевался, бренчал чашечкой для бритья, мылся,
- она все время помнила, что ему нужно успеть к плавке Мусы. Но когда он
вошел на кухню, еще без пиджака и в туфлях, немного озабоченный, но свежий
и, как всегда, расположенный к домашнему разговору, Тина вдруг спросила:
- Не можешь мне узнать, не в отпуску ли Рубцов? Хочу зайти,
поговорить...
Рубцов был начальником недавно созданного объединенного
вальце-токарного цеха, где работала теперь Васса.
Павлуша сразу понял, почему Тина заговорила о Рубцове, угрюмовато
взглянул на нее, молча выпил портвейн и принялся за борщ.
- Я знаю, чего ты боишься, - сказала Тина.
- Не того, что ты думаешь, а я тебя жалею, - сказал он. - Не хочу,
чтобы ты походила на Шурку Красовскую.
Жена Красовского Шура, секретарь комсомольской организации своего цеха,
работала диспетчером на коксохиме и вела весь дом Красовских. На Шуре лежали
заботы о ребенке - девочке восьми месяцев, - о матери Коли, которая уже года
полтора как не могла ходить, а только сидела или лежала, и о младшей
сестренке Шуры, ученице четвертого класса, жившей вместе с ними. Красовские
были женаты всего лишь два года, и за это время Шура заметно для всех
подалась и подурнела. Но она и слышать не хотела, чтобы оставить работу в
диспетчерской, хотя секретарь комсомола в цехе полагался освобожденный,
платный.
У Тины было двойственное отношение к жене Красовского. В глаза ее
жалела, а Павлуше часто говорила, что Шура - гордячка, хочет показать себя.
Поэтому, когда Тина заводила речь о работе, Павлуша охотно приводил в пример
Шуру Красовскую. На этот раз он получил ответ неожиданный.
- Конечно, тебе бы больше хотелось, чтобы я походила на Захарову
Дуньку, - сказала Тина. - Вам, Кузнецовым, видно, это больше нравится!
В первый раз она пошла на то, чтобы затронуть родню Павлуши.
- А ты разве не Кузнецова? - спросил он с лукавой усмешкой.
- Кузнецова прислуга! Если бы мы оба работали, могли бы няньку взять...
- Чтобы над нами смеялись? Мы с тобой рабочие люди, нам нянек не
положено. И попробуй найти няньку у нас в Большегорске!
- Ты так прославился, что у тебя и в детский сад возьмут.
- А ты отдашь?
Так началась их ссора...
Никогда еще Тина не испытывала такого щемящею чувства любви к мужу, как
теперь, когда видела его уходящим по улице в толпе вместе с Вассой и Соней
Новиковой. И никогда с такой силой отчаяния не сознавала она своего ужасного
поражения в жизни.
Перед Тиной в будничной простоте проходило ежедневное и доступное всем
торжество людей, которое можно было определить словами, тоже простыми: люди
идут на работу. А она, Тина, уже не могла быть участницей этого торжества.