"Александр Александрович Фадеев. Разлив" - читать интересную книгу автора

- повторил он тем же визгливым голосом, нервно передергивая плечами и
заражая толпу нелепой пьяной силой.
Подчиняясь ей, все заговорили сразу, гневно и страстно, протягивая
вперед землистые руки.
- Твой отец богач - его хлеб забирай!
- Кем избран!
- Сво-олочь! - выкрикнул кто-то, покрывая всех надтреснутым злобным
басом.
- Это кто выругался? - с угрозой спросил Неретин, сдерживая толпу
суровым взглядом. - Кто выругался?
Он спустился на одну ступеньку ниже, заставляя всех отступить назад, и,
отыскав глазами знакомого ему обладателя баса, погрозил ему пальцем уверенно
и строго, как учитель ученику.
- Пусть один говорит! - сказал он не терпящим возражений голосом.
Во внезапно наступившей тишине заговорил сосед Харитона - Евстафий
Верещак. Был он угрюм и решителен, как у себя в маслобойне, и упрямой
мужицкой волей преодолевал винные пары, туманившие голову.
- Народ решил, что ты ему непотребен, - сказал он, смотря прямо на
председателя. - Молод ты - первое, чужак в селе - второе, и... непотребен...
Народ решил, пусть старое правление будет - вот!
- Народ ничего не решил, - возразил Неретин сухо. - Вас мало здесь, а
меня избрал волостной съезд. Через пять месяцев будет второй - тогда
заявите.
- Не могем ждать! - злобно прогнусавил Вавила. - Зови съезд скорее. Как
нас спихивал, дак ране созвать сумел!
- Сумей и ты! - так же сухо ответил Неретин.
Оттого, что был он строг и уверен в себе, а воздух ленив и зноен, никто
не знал, что нужно делать, и все молчали, пригибая к земле упрямые крепкие
лбы.
Опять очнулся первый Евстафий Верещак.
- Ванька... смотри-и, - предостерегающе процедил он сквозь зубы.
Тяжелые слова повисли в расплавленном воздухе, и толпа заколыхалась.
- Ты лучше не грози, - сказал Иван Кириллыч, - потому что...
- Больш-шевики пр-редатели р-родины! - завизжал вдруг Барков,
захлебываясь пеной.
Он затрясся в пьяной истерике, и в его тусклых глазах где-то в темной
глубине зрачков испуганно забилась жалость к себе и ненависть ко всему миру.
Толпа с ревом надвинулась на Неретина, опрокинув Баркова и спотыкаясь
об него ногами. Иван отступил назад, не зная, пригрозить ли револьвером или
еще испробовать силу своего голоса.
- Не уйду я! - сказал он твердо.
- Сами сбросим! - стонал Вавила, размахивая потным кулаком перед его
лицом. - У, стерва!
Откуда-то сбоку, оттискивая народ от крыльца, выдвинулась неуязвимая
жилистая фигура и, отгородив Неретина от мельника, вынесла над толпой
жесткое лицо Харитона Кислого. Ярость клокотала в каждой частице его тела,
челюсти были крепко сжаты последним напряжением воли, и глаза, серые и
жестокие, буравили слезящиеся глаза Вавилы. Несколько секунд они смотрели
друг на друга - один, сдерживая себя нечеловеческим усилием, другой, истекая
желтыми слезами, пока громадный кулак не взвился над толпой, как цеп.