"Юлий Файбышенко. Осада (про милицию)" - читать интересную книгу автора

поднятыми к груди руками, и он, насторожась, обшарил глазами комнату. Все
было на месте, картина незыблемо возвышалась над сундуком. А вот крышка
сундука была закрыта неплотно.
Он помедлил, потом взглянул на девушку.
- Садитесь, пожалуйста, - он кивнул ей на единственный стул у окна. -
Почему вы так легко одеты?
Она с трудом выдохнула воздух, опустила руки, прошла и села.
- Испугалась, - сказала она улыбаясь, - думала, кто-то чужой.
Теперь свет падал на нее сбоку и очень облагораживал слегка курносое
бледное лицо с тяжелой косой пшеничного цвета.
- Мы с вами не знакомы по-настоящему, - сказал Гуляев, пристально
оглядывая ее, - меня зовут Владимир Дмитриевич, если хотите - просто
Володя. А вас?
- Нина Александровна.
"Что она здесь делала?" - подумал он и спросил:
- Скажите, чья это картина?
- Кто художник? - она повернулась на стуле и посмотрела на картину. -
Не знаю. Какой-то сибиряк...
- А кто владелец? - спросил Гуляев, продолжая наблюдать за ней. Она
только делала вид, что спокойна, а сама очень волновалась. Грудь ходила
ходуном под черным платьем.
- Владелец? - она усмехнулась. - Я. Я купила ее, еще когда училась в
Москве на курсах.
Он чувствовал ее напряжение и не забывал о том, что в комнате его
несколько минут назад произошло нечто таинственное. Обдумывая ситуацию, он
сделал вид, что рассматривает картину. И юное лицо женщины, порвавшей с
чем-то в своем прошлом и несущейся с каким-то восторгом отчаяния в
неизвестное, показалось ему прекрасным.
- Вам так нравится эта вещица? - произнесла она глубоким
ненатуральным голосом.
- Что вы спросили? - он прошелся по комнате. "Как ее удалить отсюда и
посмотреть, что она тут делала?"
- Я спросила: вам очень нравится эта вещица? - голос ее набирал силу,
она постепенно приходила в себя.
- Очень. Я неплохо знаю школы живописи. Но это что-то совсем свежее,
совсем особое, свое.
- Я не ждала, что красный Пинкертон может оказаться столь
образованным человеком.
"Знают место работы и должность", - машинально отметил он и сказал
насмешливо:
- Вы еще многого не знаете.
"Как ее выгнать отсюда хоть на минуту?" - думал он.
- Простите, что я так вольничаю, но не выпить ли нам по случаю
внезапного знакомства чаю?
Прекрасно. Он обрадованно кивнул.
- Вот, - он подошел к подоконнику, где стояли в большой коробке его
нехитрые запасы, - это кирпичный чай. Вполне удобоваримый.
- Неужели в наше время отвыкли угощать дам? - спросила она не
двигаясь. - Ведь я у вас в гостях.
- Простите, - ответил он сухо, - я ведь по делам, должен переодеться