"Ханс Фаллада. Маленький человек, что же дальше? (роман, 1932) " - читать интересную книгу автора

конечно, прав, лучше, чтобы у Малыша был отец.
- У Малыша,- повторил Иоганнес Пиннеберг.- Правильно, у Малыша.
С минуту он молчал. Он колебался - сказать Овечке или нет, что, делая
ей предложение, он думал вовсе не о Малыше, а о том, что очень уж глупо в
такой летний вечер три часа торчать на улице, поджидая свою девушку. И он не
сказал. А вместо этого попросил:
- Встань, Овечка, лестница-то ведь грязная. А на тебе такая нарядная
белая юбка...
- Да бог с ней с юбкой, ну ее совсем! Какое нам дело до каких-то юбок!
Ганнес! Милый мой! И счастлива же я!- Она встала и крепко прижалась к нему.
И дом пожалел их: хотя время было вечернее, после пяти часов, когда
кормильцы возвращаются домой, а хозяйки спешат прикупить к ужину то, что
позабыли взять днем, из двадцати жильцов, обычно снующих вверх и вниз по
лестнице, не прошел ни один. Ни один.
До тех пор, пока Пнннеберг не высвободился из ее объятий и не сказал:
- Но ведь теперь мы можем и у тебя дома - ведь мы жених и невеста.
Пошли.
Овечка призадумалась.
- Ты уже сейчас хочешь к нам? А может, сначала лучше предупредить отца
с матерью, ведь они ничего не знают о тебе?
- То, что все равно надо сделать, лучше делать сразу,- заявил
Пиннеберг, он никак не хотел оставаться на улице...- И потом, они ведь
наверняка обрадуются?
- Ну, да, - нерешительно согласилась Овечка.- Мать, конечно,
обрадуется, а отец... знаешь, ты на него не обижайся, отец любит
подковырнуть, он это не со зла.
- Я не буду обращать внимания,- сказал Пиннеберг. Овечка открыла дверь:
крошечная передняя. Из-за приоткрытой двери послышался голос:
- Эмма! Иди-ка сюда!
- Одну минутку, мама,- крикнула Эмма,- только сниму туфли.
Она взяла Пиннеберга за руку и на цыпочках провела в комнатку с окнами
во двор, в которой стояли две кровати.
- Клади сюда твои вещи. Это моя постель, я здесь сплю. На другой спит
мать. Отец с Карлом спят напротив в чулане. А теперь идем. Постой, пригладь
волосы.- Она быстро провела гребенкой по его взлохмаченной голове.
У обоих сильно стучало сердце. Эмма взяла его за руку, они прошли через
переднюю и открыли дверь в кухню. У плиты стояла, согнувшись, сутулая
женщина и что-то жарила на сковороде. Пиннеберг увидел коричневое платье и
длинный синий передник.
Женщина не подняла глаз от плиты.
- Сбегай-ка в погреб, Эмма, и принеси угля. Карлу хоть сто раз
говори...
- Мама,- сказала Эмма,- это мой друг Иоганнес Пиннеберг из Духерова. Мы
решили пожениться.
Женщина у плиты подняла голову. Лицо у нее было темное, все в морщинах,
с волевым ртом, с сурово сжатым опасным ртом, лицо с суровым взглядом очень
светлых глаз. Типичная женщина из рабочей семьи.
Она смотрела на Пиннеберга мгновение, не больше, смотрела сурово, зло.
Затем опять занялась картофельными оладьями.
- Вот еще выдумала,- сказала она.- Будешь теперь своих парней в дом