"Шеннон Фаррел. Дом там, где сердце " - читать интересную книгу автора

проявил безрассудную смелость и воспользовался слабостью Мюйрин, когда она
искала у него утешения. Он молился, чтобы только она не выгнала за такое
хамство. Еще хуже было осознавать, что он по-прежнему хочет ее. Заниматься с
ней любовью оказалось все равно что попробовать новый, вызывающий
привыкание, сильнодействующий наркотик. Каждый раз, когда он ловил взгляд ее
аметистовых глаз, у него возникало желание целовать ее до потери сознания. С
Тарой у него никогда не было ничего подобного, встревоженно думал он, гадая,
может ли то, что он чувствовал к Мюйрин, быть настоящей любовью. Он был без
ума от Тары, но при этом едва ли мог вспомнить, как она выглядела.
Это было ужасно - испытать те радости, которые он пережил с Мюйрин, и
при этом не иметь возможности остаться с ней навсегда. Он был уверен, что в
один прекрасный день он проснется и увидит, что она ушла, как когда-то ушла
Тара. Или хуже того: она однажды проснется рядом с ним, полная
разочарований, и скажет, что больше не хочет его видеть. Из-за своей
несдержанности он подверг риску все: свой дом, дружбу с Мюйрин, средства к
существованию.
И, переполняемый чувством вины, стыда и страха, Локлейн избегал Мюйрин,
даже на людях.
Он считает, что это была ошибка, печально размышляла она и, в свою
очередь, тоже начала избегать его. Как я могла быть такой дурочкой,
терзалась она в закрытой комнате в тот день, и слезы застилали ей глаза.
Мюйрин не представляла себе, что желание может быть таким сильным, таким
неодолимым. Чем больше она убеждала себя, что это невозможно, тем больше она
его хотела. Она открыла что-то новое внутри себя, ж пытала чувство
освобождения, какого никогда не знала раньше, лишь для того, чтобы снова,
как всегда, сдерживаться и подавлять свои потребности и желания.
Однако неделя напряженной работы на ферме отвлекла Мюйрин от тяжелых
мыслей. К тому же она понимала, что ей просто нельзя показывать свое
настроение. Она пыталась сохранять бодрость и работала с еще большим
старанием, ведь Барнакиллу необходимо поставить на ноги.
Когда наступил март, дни стали длиннее и погода улучшилась. Мюйрин как
одержимая принялась за новые проекты. С одной стороны, ее переполняла
радость, которую несла весна, с другой - она пыталась избегать встреч с
Локлейном, если дело не слишком того требовало.
Одним ярким солнечным днем Мюйрин решила навестить своих лошадей и,
возможно, взять одну из них, чтобы потренироваться в верховой езде.
Она как раз заканчивала накладывать овес в корыта для корма, когда в
конюшню вошел Локлейн.
- Ой, простите, я не знал, что вы здесь, - извинился он, готовый тут же
уйти.
- Ничего. Не спешите, давайте поговорим, - робко улыбнулась Мюйрин и
уселась на куче сена.
Локлейн робко взглянул на нее и покачал головой.
- Нет, нет, мне некогда. Нужно закончить буфет для полковника, а потом
я собирался запрячь лошадей и отвезти его к нему, если вы не возражаете.
- Конечно, нет. Не стоит просить разрешения на тележку, вы же знаете.
- Я думал, может, она вам понадобится.
- Чтобы нанести светские визиты? - рассмеялась она. Локлейн покраснел.
- Я знаю, что, наверное, вам тяжело, вы ведь к этому совсем не
привыкли, миссис Колдвелл, - коротко ответил Локлейн и скрылся в сарае.