"Филипп хосе Фармер. Убить бога (Ночь света)" - читать интересную книгу автора

с ним. Он был в городе во время Сна. Говорят, что он пришел сюда потому
что он был здесь рожден, вырос, умер и вновь возродился.
- Я это знаю, - с отчаянием произнес монах. - Посмотрим, что скажет
этот самозванец, когда предстанет перед нами. Отец Раллукс уже налаживает
аппаратуру для записи его еретических измышлений.
- О'кей, - безучастно сказал Кэрмоди. - Я буду дома через полчасика,
если по пути, конечно, не попадется смазливая девчонка. Но сейчас это
маловероятно. Город как вымер.
Он повесил трубку и усмехнулся, представив гримасу отвращения на лице
монаха. Теперь он, вероятно, стоит и, закрыв глаза, беззвучно читает
молитву о спасении души Джона Кэрмоди, погрязшего в грехе, имя которому
разврат. Затем непременно пойдет поделиться услышанным к отцу Раллуксу.
Раллукс, одетый в синюю рясу ордена Святого Джайруса, покуривая трубку и
возясь с аппаратурой, спокойно, без комментариев выслушает коллегу и
бесстрастно отметит в очередной раз, что, мол, зря связались с этим
Кэрмоди. Но, увы, они тут бессильны: ни заменить Кэрмоди на этой планете,
ни изменить его характер они не могут. Так что придется работать с тем,
кто есть.
Кэрмоди был уверен на сто процентов, что Скелдер не любит своего
коллегу почти так же, как и его, Кэрмоди. Раллукс принадлежал к Ордену,
весьма подозрительному в глазах святоши и консерватора Скелдера. Более
того, Раллукс не скрывал, что он сторонник теории эволюции, которая
родилась внутри Церкви. Последователи этой теории боролись за ее приоритет
- и это течение было теперь настолько сильным, что уже не было сомнений,
что грядет Новая Великая Ересь. Многие полагали, что возможен даже раскол
Церкви. Хотя оба монаха старались сохранять ровные нейтральные отношения,
но однажды Скелдер сорвался. Это случилось в ходе обсуждения обета
безбрачия, даваемого священниками Церкви, хотя этот вопрос носил скорее
характер дисциплины, нежели догмата.
Вспомнив красное разъяренное лицо Скелдера и слюни, которые
разлетались из его орущего рта, Кэрмоди рассмеялся. Он и сам внес вклад в
ярость монаха, раззадоривая его словесными булавками, в тайне удивляясь,
как могут люди серьезно спорить о таких пустяках. По мнению Кэрмоди,
только круглый идиот не видит, что жизнь отдельного человека - это глупая
шутка, и единственный способ не стать самому дураком - это посмеяться
вместе с шутником.
Странно, несмотря на то, что все трое ненавидели друг друга, судьба
соединила именно их для выполнения одной задачи.
- Преступление порой соединяет самых разных людей, - сказал Кэрмоди
однажды Скелдеру, пытаясь притушить ту ненависть, которая постоянно тлела
в монахе. Но фраза не возымела своего действия. Скелдер ответствовал
ледяным тоном, что церковь работает с тем материалом, что находится под
руками. Ну хотя бы с ним, с Кэрмоди. И потом, разве отвратить людей от
фальшивой религии - преступление?
- Послушай, Скелдер, - сказал тогда Кэрмоди, - ты и Раллукс посланы
антропологической Федерацией и Церковью для изучения так называемой Ночи
Света на планете Радость Данте и, если получится, побеседовать с "живым
богом" Иессом, доказать его лживость. Но вы хотите сделать нечто большее:
схватить его, сделать ему инъекцию наркотика и заставить публично
покаяться, признать, что религия аборигенов - обман. И вы думаете, что