"Филип Фармер. Бесноватый гоблин ("Доктор Калибан и Лорд Грандрит" #3)" - читать интересную книгу автора

лицевой псевдокожи и двух фальшивых зубов - одного со взрывчаткой, другого с
миниатюрной катушкой специального, чрезвычайно тонкого провода.
Барбара Вильерс раздевалась молча, с невозмутимым лицом, словно в
театральной гримерной. Пончо и Берни, переглянувшись за ее спиной,
проглотили готовую сорваться с языка похабщину.
Пленников препроводили в следующий зал, покрупнее, с каменной лестницей
в стене, ведущей ко входам на трех разных уровнях. Помещение, уготованное
для них на среднем, за долгой чередой поворотов и множества запертых дверей,
оказалось большой камерой, разделенной пополам толстой стальной решеткой и с
такой же дверью на входе.
Охранник отворил наружную решетку, вставив в стенную скважину какой-то
шишковатый стерженек и надавив на его макушку. Таким же образом открылась и
следующая - здесь обрели безрадостный приют Калибан, Пончо и Берни. Но
Коббса с Барбарой почему-то провели дальше за поворот. Вскоре слева донесся
приглушенный лязг, и конвоиры прошли обратно. Похоже, английскую парочку
заперли где-то по соседству.
- Какого дьявола нас разделили? - буркнул Пончо.
Калибан не ответил.
Потянулось время. Тягостные часы ожидания складывались в дни,
казавшиеся неделями. Единственным весьма ненадежным способом отсчитывать
время оставались редкие и скудные трапезы. Узников постоянно терзал голод;
когда он разыгрывался особенно, начинало мерещиться, что о них совсем
позабыли. Они пытались глушить муки голода физическими упражнениями, много
спали, беседовали, причем для практики, а также для конспирации в основном
на языке "лазурного" племени.
Единственным, кто изредка навещал их, был один и тот же молчаливый
охранник, разносивший тюремную пайку.
Наконец, спустя не то три, не то шесть дней после пленения, в наружную
клетку вошли сразу двое, оба пятясь задом и оба с приборчиками в руках.
Короткая антенна на каждом приборе глядела куда-то в коридор. Следом в дверь
камеры не без труда протиснулся огромный зверь, ковыляющий на четырех лапах,
за ним показались еще два охранника.
Голова зверя - а это был необыкновенно крупный экземпляр гризли,
североамериканский ursus horribilis* [* Медведь ужасающий (лат.)] -
безвольно моталась, глаза налились кровью, из приоткрытой пасти до полу
свешивалась густая слюна.
Один из конвоиров, буквально упираясь кончиком антенны в голову
медведя, препроводил того до угла и щелкнул тумблером. Гризли тотчас же
растянулся плашмя, зажмурил глазки и сонно зачмокал.
Огромная мохнатая голова, увенчанная знакомой полусферой, покоилась
всего в полуметре от пленников.
Конвоиры спешно покинули камеру. Лязг запоров заставил гризли дернуть
ухом, но не разбудил.
Один из охранников, направив антенну через решетку, щелкнул тумблером -
огромный зверь внезапно встал на дыбы и, жутко взревев, атаковал решетку,
пытаясь добраться до узников за нею. Человек нажал другую кнопку - гризли
тут же опустился на все четыре и с любопытством стал принюхиваться,
беззлобно поглядывая сквозь толстые прутья.
- Как думаете, Док, его привели, чтобы натравить на нас? - спросил
Берни встревоженно.