"Филип Фармер. Иисус на Марсе" - читать интересную книгу автора

называли Барсум. Именно Картер первым предложил это название и предпринял
необходимые политические шаги, чтобы его приняли. Те, кто хотел назвать
модуль "Тау омега" - по двум символам на двери туннеля, - проиграли при
голосовании еле заметным меньшинством.
После получасовой проверки Орм дал команду на запуск. На слабой
реактивной тяге "Барсум" отделился от корабля-носителя. Орм ощутил тепло
где-то в районе пупка, будто перерезали нить, связывавшую его с родной
планетой. Однако на переживания не оставалось времени. Надо было
сосредоточиться на выполнении задачи - ориентировать модуль относительно
поверхности и постоянно отслеживать характеристики полета. Ричард должен был
стать безупречной машиной, а благоговение и изумление вместе с экстазом
достижения цели надо отложить. На это еще будет время после приземления. И
то если все будет в порядке.
Команда тренировалась на Земле на куда более мощной машине, которая
могла справляться с большей гравитацией и более плотной атмосферой. И на
Луне они тоже тренировались; там притяжение было куда слабее земного, а
атмосфера практически отсутствовала. Здесь же атмосфера, хотя намного менее
плотная, чем земная, была существенным фактором. Но теория посадки на Марс
была разработана так тщательно, а экипаж был настолько тренирован в
имитируемых условиях, что на практике проблем не должно было возникнуть.
Четыре дня экипаж "Ареса" ждал, пока уляжется ветер. Теперь наконец
высокие ледяные и низкие пылевые тучи стали оседать, и лишь отдельные
перистые облака висели между кораблем и планетой, а состояние атмосферы "а
поверхности не должно было создать трудностей.
Красный шар быстро рос. Исчезла из виду вершина Олимпа - вулкана
высотой в пятнадцать с половиной миль и площадью со штат Нью-Мексико.
Расширился и ушел за горизонт хребет Тарсис, похожий на колоссального
динозавра с роговыми пластинами на спине. Перед космонавтами ширилась
пропасть Титония глубиной в несколько миль и шириной в сорок шесть миль,
часть системы ущелий Валлис Маринерис.
На двадцать секунд, пока корабль проваливался в ледяное облако, их
окружила белизна. На востоке лежала тень, марсианская ночь, надвигавшаяся
почти с той же скоростью, что и на Земле. Нос корабля погрузился во тьму и
страшный холод. Но и его поверхность тоже была не особенно раскаленной:
после приземления температура обшивки составляла всего плюс двадцать по
Цельсию.
Орм развернул посадочный модуль носом на запад, и разреженный, хотя и
сильный ветер понес их на восток. Капитан подрегулировал двигатели, чтобы
уравновесить напор. "Барсум" спускался, и воздух, как заметил Орм,
становился плотнее, хотя скорость ветра была уже не та, что в высоких слоях.
Он уменьшил тягу двигателя, и индикатор показал, что "Барсум" выдерживает
заданный угол движения. Прямая, проведенная под этим углом от корабля,
упиралась в дно пропасти Титония - точку посадки.
Время шло. Орм загружал данные в передатчик, и они отправлялись на
Землю вместе с фотографиями приближающейся поверхности Марса и двух
космонавтов в этом материнском чреве из облученного пластика.
Под ними, как пасть, открывался разлом. Широкие склоны вулканов ушли за
горизонт, и модуль уже находился ниже величественно вздымающихся утесов. На
них еще падал слабый, но яркий солнечный свет красной планеты. И лишь когда
солнце снизится, космонавты окажутся в тени западной стены.