"Филип Хосе Фармер. Бегство в Опар ("Опар" #2) " - читать интересную книгу автора

данный момент солдатами движет и то и другое.
Минрут не признает никаких преград, не примет никаких объяснений. Он
казнит каждого, кто станет ссылаться на религиозную неприкосновенность этой
земли (конечно же, после соответствующих пыток). За поимку дочери он
назначил огромную сумму. Перед силой этих побуждений солдатам уже было не до
страха.
А Хэдону еще трудно верилось, что кто-то так свободно способен попирать
священность острова и храма.
Однако... солдаты приближались.
Собственно говоря, что еще хуже - его заметили, когда он нашел лодку и
отплыл. А эти баркасы - по десять гребцов в каждом - догонят его, пока он не
одолеет и половины оставшегося расстояния.
Скрежеща зубами в бессильном разочаровании, Хэдон направился под сень
дерева, росшего у самой воды. Он сел, стараясь не касаться берега.
Еще не все потеряно - пока.
Лодки устремились в док, проплывая футах в тридцати от него. Хэдон
разглядел: в каждой лодке одиннадцать человек - десять гребцов и офицер у
руля. Луна скользила по напряженным лицам. Физической усталостью лишь
наполовину объяснялось это выражение лиц; страх, Хэдон не сомневался,
составлял вторую половину. Король Минрут объявил Ресу верховным божеством, а
Кхо - его подчиненной. Но люди Минрута с детства привыкли почитать (Кхо как
Созидательницу и Наполнительницу всего). То, что этот остров не посвящен ей,
не меняло дела. Карнет была Ее дочерью. Кроме того, они готовились к
нападению во имя Ресу, а значит, ополчились на Нее.
Хэдон задавал себе вопрос, действительно ли этим людям приказали сесть
в лодку или они добровольцы? Одно дело преследовать жрицу, другое -
применить насилие. Если командир мудр, он, вероятно, вызвал добровольцев.
Всегда найдутся люди, для которых алчность выше религии, и такие, в которых
живут тайные сомнения относительно реального существования божественных
созданий.
Хэдон следил, как солдаты поднимали весла - лодки мягко касались суши.
Люди вылезали и втаскивали судна на берег.
Командир - высокий мужчина, на шлеме которого красовались три пера
попугая, - подошел к дереву, росшему наверху каменной лестницы. Он присел у
дерева, наблюдая из-за него за происходившим.
Хэдон тоже смотрел - не в состоянии справиться с любопытством. Глаза
его полезли на лоб. Толпа обнаженных женщин извивалась, танцевала,
подпрыгивала перед кострами. Женщины - от двенадцати лет до увядшей старухи,
старой карги лет восьмидесяти. На искаженных лицах свирепое исступление;
темная слюна стекала по подбородкам на груди. Волосы развевались в разные
стороны. Тела блестели от пота. Женщины совершали безумные жесты руками,
царапая себя, кружились, скакали, раскачиваясь назад и вперед.
Музыкантши тоже были голые, и у них черная слюна свисала со рта, липла
к грудям. Одна играла на арфе из черепахового панциря с семью струнами из
козлиных кишок; трое дули в медные трубы; шесть женщин били в барабаны;
девять вращали над головами трещотки.
Ветер разносил едкий запах, который, очевидно, исходил от их жвачки.
Говорили, что это лавровый лист, иные утверждали, что - плющ, третьи -
что-то еще, другое. Ни один мужчина не ведал этого: они лишь строили домыслы
в сдержанных беседах, при которых не присутствовали женщины.