"Клод Фаррер. Последняя богиня" - читать интересную книгу автора

- Арель, ваши мины?.. в каком они состоянии?
- Два минных аппарата подготовлены, командир... Я регулирую третий...
четвертый действует превосходно, я до него не касался. В первом и во втором
давление доведено до 120 килограммов... Прикажете сейчас же довести до 150?
- Да. И тотчас сделать все приготовления к бою.
- Слушаю, командир.
Он уходит, снова отдав мне честь. Он отдает честь совершенно
по-прусски: вытянувшись в струнку, вывернув руку и опустив ладонь книзу. Это
не мешает ему быть восхитительно гибким. Слишком тянется в струнку и слишком
гибок, вот каков мой старший офицер. Впрочем, может быть, я сужу о нем не
слишком снисходительно... Ну, конечно, это тот самый Арель, с которым я имел
честь познакомиться в ту же летнюю ночь, в той же аллее Катлейяс и перед той
же решеткой...
Да, зверинец в полном составе: Арель, Амлэн, Фольгоэт и K°...
Положительно богиня Эреба, "мрачная Война, издающая негодующие вопли",
последняя и первая из всех богинь, которых всегда обожали и всегда будут
обожать люди от Каина второго до Анонима предпоследнего, все люди, все
страстные человекоубийцы, человекоубийцы до мозга костей и до мельчайших
фибров головного мозга, - богиня Война, как бы ни была она свирепа, она еще
более насмешлива!.. Какая убийственная, мрачная ирония - соединить, свести в
одном месте, для одного и того же дела, подобные нам существа, поневоле
являющиеся смертельными, даже более нежели смертельными врагами.
Амлэн, Арель, Фольгоэт! Какая удивительная и братская троица, вы не
находите? Арель и Фольгоэт, которых только одна война сохранила невредимыми,
тогда как мир наверно убил бы одного из них, а вероятно и другого рикошетом.
Вдобавок к ним Амлэн свидетель всей драмы, Амлэн, который не говорит ни
слова, но тем не менее думает о ней и продолжает на нас смотреть, Боже мой,
с таким вниманием, что я не был бы слишком изумлен, если бы зритель
подобного рода превратился после вечернего представления утром в актера...
Зачем, черт побери, богиня Война не допустила, чтобы такое невозможное
положение не было прекращено сразу, подобно тому, как ланцет вскрывает
злокачественную опухоль, не ожидая, чтобы она разрослась и заразила,
отравила все тело больного?
Война, богиня Эреба, я прихожу к тебе, как пришел некогда юный эллин,
ставший Софоклом. Но он перед смертью, под ударами персов, жаждал любви
красавицы. Я менее требователен: я только желал бы перед тем как германский
снаряд превратит меня в кашу, не внести в смерть слишком горького ощущения
моей обманутой, отвергнутой, осмеянной любви. Я желал бы оставить после себя
на немногие годы, которые проживет мое имя после того, как я перестану жить,
нечто лучшее, чем просто воспоминание о "бедняге", о бедняге, из которого
какая-то праздная женщина делала когда ей угодно, как ей угодно и сколько ей
было угодно свою игрушку, в чем и заключалась вся его судьба; да: в этой
роли клоуна, простофили, комнатной собачки. Да, это моя роль, именно так,
без всякого преувеличения. Я, Фольгоэт, Фаэль де Фольгоэт, последний
носитель этого имени, имени, не лишенного некоторого значения в истории...
когда его носили другие. Я, который стоил, может быть, более, я несомненно
сделал менее. Потому, что я в сорочке родился, и никогда не проходила мимо
меня неудача. Это довольно досадно... Я прекрасно чувствую, что вместо того,
чтобы быть ничтожным, я мог бы проявить величие. Послушайте! Я мог бы, если
бы мне было дано время, сделаться композитором, после которого остались бы