"Раян Фарукшин. Цикл произведений "Родина" " - читать интересную книгу автора

натуру. Они мародерничали, не выполняли приказы, обижали слабых и "молодых".
Но таких уродов, к счастью, было ничтожное меньшинство. На войне, когда цена
человеческой жизни падает до минимума, появляется иллюзия вседозволенности,
всесилия "человека с ружьем" по отношению к остальным, но это - палка о двух
концах. Такие обычно сами не доживали до дембеля. И таких - никто не жалел.
А лучшие воины, чем дольше находились на передовой, тем больше проникались
идеями "войны до победного конца", и если бы не правительство со своими
бесконечными перемириями и переговорами - войну эти пацаны выиграли бы давно
и с гораздо меньшими потерями. Потому, что русский солдат воевать умеет!
Видимо, в крови...
После трех месяцев боевых действий в Веденском ущелье и охраны
тактической группировки в Ханкале, я, в группе сопровождения автоколонны
войсковой маневренной группы, вернулся в Новороссийск. Последние сто дней до
дембеля готовился к первенству ВДВ по рукопашному бою, после выступления на
котором и был уволен в запас.


Это случилось в окрестностях Бамута.
Наша штурмовая группа, преодолев за тринадцать часов более тридцати
километров пешком и в полной снаряге, остановилась у подошвы горы, в самом
низу, у реки. Название реки, я, к сожалению, уже не помню. Название горы не
помню тоже. Помню, что вода была очень мутной, даже неприятной какой-то, и
река несла ее быстро, с остервенением ударяя о камни и переворачивая на
скалистых угрюмых порогах. А гора, по словам офицеров, достигала семисот
метровой высоты над уровнем моря. Рядом возвышалась вторая гора, практически
полностью идентичная первой. Горы-близняшки были сплошь покрыты лесом, по
нашему - зеленкой, что благоприятствовало скрытому передвижению боевиков и
мешало передвижению нашему. Река разделяла Чечню и Ингушетию, то есть была
вроде естественной границы. Мы, сорок десантников, расположились на
территории Ингушетии, спиной к горе ингушской, лицом к горе чеченской.
Отдохнули минут десять, оценили обстановку. Решили основаться наверху, на
опушке, где небольшая поляна делила лес пополам.
Уставшие, голодные, в мокрых и вонючих от пота "камках", мы принялись
за окопы. Три рядя окопов, вырытых в круговую по всему периметру вершины
горы, устроили командиров и нам, в конце концов, разрешили поспать.
По любым законам природы мое, ломившее от усталости тело должно было
погрузится в сон через секунду после команды "отбой!", но оно упорно
отказывалось подчиняться приказам мозга и исступленно таращило глаза в
черную кавказскую ночь. Нашелся еще один, мучающийся от бессонницы, боец. Он
подполз поближе ко мне и, шепнув: "Это я, Малыш", лег рядом. Тишина,
темнота, жуть. Лежим и, чтобы не боятся, начинаем разговаривать. Вспоминаем
дом, родителей, друзей, делимся впечатлениями о службе. Вдруг, почти
одновременно, мы вскрикнули и затихли. Показалось, что кто-то медленно
движется по направлению к нашей траншее. Точно, это часовой, испугавшись
одиночества, покинул свой пост и подполз к нам. Чуть не избили его с
перепугу. Пофыркали, но договорились помочь ему охранять тревожный сон наших
собратьев по оружию. Все равно ведь не спится. Легли лицом к лесу. Спать
неохота, разговаривать тоже не тянет, и время идет медленно, издеваясь над
нами своей тихоходностью.
Примерно через час, метрах в ста от нас, заметили какое-то движение. Я