"Людмила Фатеева. Я вернусь " - читать интересную книгу автора

и прочитала адрес. Оно. Я задержала конверт в руках дольше положенного и
чуть не задохнулась от резкого тошнотворного запаха. Разжав пальцы я уронила
конверт на пол.
- Хорошо, Тамара, я приду, - обреченно проговорила я, не отрывая глаз
от письма на полу, только бы Тамара оставила меня в покое и освободила от
своего присутствия.
Она так и сделала, получив мое согласие. У меня будет время придумать
повод, чтобы не пойти. А вот письмо требовало немедленного внимания. Судя по
запаху, нахлынувшему на меня, его не могла написать даже брошенная женщина.
Слишком много в конверте заключено подлости и гнусности. Искушение было
велико - узнать содержание - но разум восставал, не хотел принимать лишнюю
негативную информацию. И я подчинилась голосу разума. Незачем влезать в
чужие тайны, тем более такого мерзкого содержания. Я только выяснила, что те
несколько строк написаны мужчиной в дополнение к фотографиям. И этого мне не
надо было бы знать, но этак уж получилось непроизвольно. Я подняла письмо и
отложила его под стеллаж. Сергей Юрьевич подождет до обеда, ничего с ним не
случится.
Звонить с работы я не хотела, поэтому на обратном пути из столовой я
зашла в телефонную будку и набрала номер. После трех гудков трубку взяли. И
знакомый голос с барскими интонациями вальяжно пророкотал:
- Да-а, слушаю вас.
- Сергей Юрьевич, это Полина. Я нашла то, что вам нужно. Приезжайте
после шести, я буду ждать вас за проходной.
Я не стала дожидаться ответа и повесила трубку. Надо было спешить на
работу. Письмо так и не выходило из головы. Я часто посматривала на краешек
конверта, высовывающийся из-под стеллажа, но не решалась снова взять в руки.
Достаточно, что мне все равно придется это сделать сегодня вечером. Это
мысль доставляла мне немало беспокойства, словно надо было передать адресату
лично в руки ядовитую змею. Время, как назло, бежало быстро, приближая меня
к двум неприятным событиям: встрече с Сергеем Юрьевичем и дню рождения
Тамары.
По мере приближения стрелок часов к семнадцати часам я более
благосклонно посматривала на Тамарин праздник. Почему бы ни доставить
человеку приятное, все меньше буду дергаться, дожидаясь шести часов вечера.
И когда мощный рев Тамары возвестил о конце смены и начале празднования, я
присоединилась к коллективу. Оказалось, что я напрасно переживала. Было даже
приятно приобщиться к простому веселью после долгих раздумий на высокие
темы. Я смеялась незамысловатым шуткам, поднимала вместе со всеми граненый
стакан за незатейливые тосты и не заметила, как пролетело время. Без пяти
шесть я ойкнула, чмокнула Тамару в щечку, извинилась за уход в разгар
веселья и отправилась на встречу. Перед тем как взять письмо, я затаила
дыханье и зажмурилась. Перчаток мне показалось маловато. Я вооружилась
пинцетом, неизвестно как попавшим сюда, и потянула за краешек конверта. Но
письмо упиралось. Оно не хотело вылезать из уютного уголка. Я дернула
сильнее, послышался треск рвущейся бумаги, и письмо вылезло на свет Божий.
Господи, только этого еще не хватало! Конверт надорвался сбоку, и оттуда
полезли чужие мерзости. Я торопливо бросила письмо в сумку и с силой
захлопнула ее. Держа сумку кончиками пальцев, я поспешила на встречу.
Сергей Юрьевич уже прохаживался по тротуару за проходной, нервно
поглядывая на часы.