"Людмила Фатеева. Я вернусь " - читать интересную книгу автора - Ну, наконец-то, - рванулся он ко мне, едва я ступила на улицу. -
Письмо при вас? - Письмо здесь, - похлопала я по сумочке, - но вы что-то говорили о вознаграждении? - Да-да, - торопливо полез в карман Сергей Юрьевич, - вот, надеюсь, этого хватит. Что ж, сумма была достаточной. Одной рукой я протянула ему сумочку, а другой взяла деньги. - Письмо здесь, достаньте его сами, - мне не хотелось больше прикасаться к письму. Сергей Юрьевич с несвойственной ему торопливостью расстегнул сумочку, достал письмо, прочитал адрес и перевел дух. Заметив, что я наблюдаю за ним, он постарался беззаботно улыбнуться. - Спасибо, Полина, вы сделали доброе дело, теперь я могу не волноваться за свой семейный покой. - До свидания, - не дала я ему продолжить речь, - вернее, прощайте, мне не хотелось бы больше встречаться с вами, - вырвалось у меня. Я уже прошла половину пути до автобусной остановки, когда меня окликнули. - Полина, Полина, подождите! - голос звучал требовательно, и я повиновалась. Широким шагом спешил ко мне Сергей Юрьевич. - Что-то еще? - недовольно поморщилась я. Он отдышался и сурово спросил: - Вы что, читали его? ни к чему, своих переживаний хватает. Просто письмо зацепилось за что-то, и конверт надорвался. Уверяю вас, я достаточно хорошо воспитана, чтобы не знать, что чужие письма читать не хорошо. Мама еще в детстве мне об этом говорила. Всего хорошего, подошел мой автобус. Я еле успела заскочить в заднюю дверь автобуса. В окно я видела, что Сергей Юрьевич стоит на том же месте и пристально смотрит вслед. 15. Полина никак не могла заснуть, как ни пыталась. В голову упорно лезли мысли о злосчастном письме. Она все не могла забыть, какие неприятные чувства вызвало прикосновение к конверту. Такой гаммы мерзости она еще не ощущала. Наверняка это письмо принесет кому-то много горя. Полина уже ругала себя, что не прочитала письмо, что не может предотвратить несчастья. Она ворочалась, пыталась считать овец, старалась думать о ночных картинках - заснуть не получалось. Наконец Полина смирилась и легла на спину, рассматривая магический знак. Притягивающий, гипнотизирующий. Неожиданно для себя она стала повторять: - Тринадцать, семь, пять, три. Тринадцать, семь, пять, три. Тринадцать, семь, пять, три. Она повторяла и повторяла, не отводя глаз от знака. Взгляд остекленел, веки затяжелели, упали, и Полина погрузилась в сон. Всю ночь на ее лице блуждала улыбка, менялись только ее оттенки: диапазон от радостного привета до уничижительной ухмылки. Однако к утру улыбка стерлась, брови сошлись у |
|
|