"Виктор Федоров, Григорий Березин. Меч и щит " - читать интересную книгу автора

божественного могущества, не желая пугать смертных? Но он расспрашивал меня
так подробно, словно прибыл издалека, хотя и говорил на нашем языке как на
родном. А богу ведь вроде как полагалось бы и так все знать.
- Вот тут ты как раз и ошибаешься, - возразил я, радуясь случаю
блеснуть своей образованностью. - Как пишет в своем трактате "О природе
богов" Кефал Николаид из Рошала:

Боги являются в мир как младенцы нагие
И как младенцы не смыслят ни в чем ни бельмеса,
Хоть человеческой речью и речью звериной
владеют свободно.

- Извините, мой принц, но... этот, как его там... Николаед знал, о чем
говорил?
- Побольше нас с тобой. Его трактат хоть и написан гексаметрами, однако
считается самым авторитетным исследованием о богах и демонах.
- Ну насчет звериной речи не знаю, при мне Глейв со зверьми ни разу не
разговаривал, а вот в мир наш он и впрямь явился нагим как младенец. Так
мне, во всяком случае, говорила ваша матушка. Она-то первая и увидела его,
когда убегала от псов своей тетки, королевы Дануты...
- Постой, постой. А почему же тогда его называли Витязем в Драных
Штанах? Откуда они взялись?
- Ваша матушка рассказывала, что он снял их с огородного пугала...
- Ладно, оставим штаны в покое. Но почему, в таком случае, его считали
сыном огненного демона Файра? И богини Валы, если уж на то пошло? Он что,
сам говорил об этом?
- Говорить не говорил, во всяком случае так вот прямо. Но, бросаясь в
битву, он всегда кричал: "Файр!" Я как-то раз спросил его, что значит этот
боевой клич, он коротко ответил: "Огонь" - и не пожелал больше
распространяться об этом.
- А Вала? Про нее он что, тоже кричал?
- Нет. Про это кричали другие. Хальгерд рассказывала мне, что все
вальки Рикса как увидели его, так сразу поняли, что перед ними сын Валы.
Даже договаривались выстроиться к нему в очередь, желая заиметь от него
детей, все двадцать их, да не успели. После того как он задушил Рикса его же
бородой, Хельги, приблудный сын Рикса, ткнул Глейва в спину отравленным
кинжалом. Опять же, любой человек умер бы на месте, если не от раны, то от
яда уж точно, но твой отец выжил. Однако десять дней пребывал между жизнью и
смертью, так что ему было не до валек.
Чем дальше, тем интересней. Ни в каких поэмах, повестях и сагах об этом
не говорилось ни слова. И мать вроде тоже о таких подробностях не заикалась.
- Так, - криво усмехнулся я, - выходит, это Хельги я должен благодарить
за то, что у меня только два единоутробных брата и никаких единокровных? Что
ж, и на том спасибо. Мне хватает неприятностей и с двумя.
Скарти смущенно откашлялся в кулак и сказал:
- Извините, мой принц, но думаю, что единокровные братья у вас все-таки
есть.
- Что? Откуда им взяться? Десять дней он пролежал пластом, а все
остальное время своего пребывания в Антии только и делал, что либо бежал,
либо дрался. Когда ему было выкроить время на женщин? Или... здесь в замке,