"Елена Федина. Стеклянный город " - читать интересную книгу автора

освободил! Все знают, а он нет! То-то рожа такая кислая!
Они рассмеялись, а я смирился с тем, что мне предстоит. По такому
поводу они вольют в меня целую бочку, а если буду сопротивляться - дружно и
весело отдубасят. Мысль о драке, так же как и о вине, была мне невыносима. К
горлу подкатывала тошнота, и темнело в глазах.
- А что скажет отец Бенедикт? - попытался я уцепиться за последнюю
соломинку.
- Ха! Он и сам празднует! У него высокие гости, и вообще ему не до нас.
Идем!
И мы пошли. Обычно братья развлекались в малой трапезной, чуть только
настоятель куда-то отлучался. Я был там всего один раз и тут же ушел. С тех
пор меня считали белой вороной, я раздражал братьев.
Только один был у меня друг, простой сельский парень, который думал не
о своем брюхе, а о своей душе, и который выполнял в монастыре всю черную
работу. Пока был Брат Клавдий, меня не трогали, но такие люди, как известно,
везде нужны, особенно в тяжелые времена. Он тут не засиделся, а сбежал к
Бриану воевать. Он звал меня с собой, он уговаривал меня, он тряс меня за
грудки и говорил, что раз я не паразит, обжора и пьяница, то надо брать
оружие и вышибать триморцев из Лесовии - это сейчас главное. А я закрывал
руками уши и повторял, что не хочу ничего знать о внешнем мире и общаться
собираюсь только с Богом. Вот так мы с ним и расстались, и ни одной весточки
он него я так и не получил.
Братья сидели за длинным столом уже порядком пьяные, теленок был
наполовину съеден, а капуста валялась по полу. Судя по их рассуждениям,
Бриан победил имперцев только их усердными молитвами. За это и предлагалось
выпить.
- Пей, сынок, - настаивал брат Фома, тыча мне в нос мокрую кружку, - не
хочешь? Брезгуешь? Хочешь, чтоб мы все попали в ад, а ты попал в рай?
Братья, вы слыхали?! Он думает, что с такой кислой рожей можно попасть в
рай! Пей давай! За нашу победу!
Мне было уже не до рая и ада, и даже не до победы. Запах красного вина
вывернул у меня всю душу. Я смотрел на огромную кружку, наполненную до краев
этим подлым, коварным зельем, и меня охватывал ужас. "Нет, нет, только не
это!" - подумал я тогда и больше ни о чем уже думать не мог.
Я рванулся из тяжелых объятий брата Жака и заехал ему пяткой по голени.
Он взвыл и отцепился. Пока меня опять поймали, я успел побегать по лавкам и
по столу и расколотить почти всю посуду. Потом я все же получил по зубам и
по печенке, но на шум уже сбежались люди. Отец Бенедикт разозлился не на
пирушку, он и сам праздновал, он осерчал на драку и на разбитые горшки. Меня
он вывел чуть ли не за шкирку, а братьям велел все немедленно прибрать.
Мне не было больно. Меня все еще тошнило.
- Вот уж не думал и тебя тут встретить, Антоний!
- Простите, святой отец.
- Ступай к себе! Умойся. И сорок поклонов святому Себастьяну! Не медля!
Сорок поклонов меня не успокоили. И сто сорок тоже. Я стоял на коленях
и думал с отчаянием, что никуда мне не укрыться от этого мира и от себя
самого, можно лоб расшибить в поклонах, но ничего не изменится. Ну почему
нельзя жить тихо и незаметно? Никому не мешать, и чтоб тебе не мешали?!
Почему?! Почему не жить просто: вставать рано, есть скромно, ни о чем не
помышлять и молиться! Почему мне так нельзя? Господи, ты слышишь меня?!.. А