"Елена Федина. Стеклянный город " - читать интересную книгу автора

командиры, кроме вспыльчивого Кастора Железная Лапа, который и мысли не
допускал, что нас разобьют, но это не от большого ума, а от самомнения.
Мы сидели за длинным столом и напряженно молчали. И уже давно пришел
вечер, и чуда ждать было неоткуда, и все все понимали, но кроме здравого
смысла была еще Лесовия, наша многострадальная Лесовия, которую хотели
разорвать на две части, была еще ненависть к нашему "щедрому" королю, и была
гордость, задетая и неуемная, и когда гонец от Эриха вручил мне приказ о
роспуске войска, я просто порвал его и бросил на стол. Руки мои тряслись от
ярости.
- Для нас война еще не окончена! Так и передай своему королю!

Ночью ударил мороз. Дорога на Тифон была открыта.

******************************************
****************************
***************
*****12

После сражения под Семисором было много пленных, в том числе и
именитых, которых можно было бы обменять на своих, что я обычно и делал, но
на этот раз не было сил даже взглянуть на них. Я благодарил Бога, что
остался жив в этой мясорубке и шатался от усталости. После зверского
возбуждения охватила полнейшая апатия.
Я сегодня испугался. Впервые так пронзительно остро испугался смерти!
Раньше я дрался бездумно, я ненавидел себя и даже хотел умереть. Теперь у
меня появилась цель - выжить в этой войне и отомстить: за Марту, за детей и
за свою поломанную жизнь.
Я перестал себя смертельно ненавидеть, и мне впервые захотелось жить. Я
вдруг как будто прозрел! Увидел утром могучие ели под охапками снега, чистый
ручей, сухой желтый тростник, услышал вдруг великую тишину, вдохнул морозный
воздух и понял, несчастный, что жизнь прекрасна, что есть в ней какой-то
скрытый смысл, и что теперь я буду цепляться за нее, что бы ни случилось. И
чуть не погиб! Я испугался внезапно, неосознанно, рука моя дрогнула, и если
б не Клавдий, лежать бы мне сейчас в снегу окоченелой куклой.
Я никого не хотел видеть, ни с кем - говорить. Мне надо было
разобраться в себе. Я пошел к тому ручью, что так потряс меня утром, перед
сражением. Это случилось на рассвете, сейчас был закат, ручей все так же
убегал куда-то, но никак не мог убежать. Он был вечный. Вода была
прозрачная, торопливая и без конца омывала и без того чистые камни. Я
смотрел на воду долго, сидя на сучковатой коряге, а лагерь медленно
погружался в сумерки.
"Уйти, убежать отсюда! Пусть воюют, как хотят! Разве мне больше всех
надо?" - думал я отчаянно, - "что мне до Лесовии? Не сейчас, так через
тысячу лет, ее все равно кто-нибудь завоюет, ни одно государство не
простояло вечно, так стоит ли... Все эти войны, мятежи, перевороты, - это же
мышиная возня! А эти громадные ели смотрят на нас свысока и смеются, и ручей
смеется!.. Зачем это все? Зачем?.. Или я просто трус?.."
По мостику из двух досок ко мне шла женщина в черном. Она была как
вороново крыло на белом снегу. И, как всегда при ее появлении, что-то екнуло
в груди, хотя уже и привык, и верил ей, и не боялся. Она села прямо на снег.