"Константин Александрович Федин. Первые радости (Трилогия - 1) " - читать интересную книгу автора

написал бы в скобочках, меленько-меленько: "ма-ко-ва-я".
- Ты стал бы Крезом! - кричал Цветухин. - Какой сбыт! "Росинка"!
- Росинки хотите? Росинки накапать? - бормотал Мефодий и, наливая
рюмки, приговаривал: - Солонинка солона, а ветчинка дорога! Душа моя
росинка и дешева и хороша!
За шумом они не сразу расслышали стук в окошко - настойчивый,
солидный. Мефодий вышел в сени и долго не возвращался. Тогда за ним
последовали и друзья.
У дверей стоял человек в добротном пиджаке, застегнутом на все четыре
пуговицы, в котелке, с тростью, усеянной разбегавшимися глазками сучков и с
серебряным набалдашником. Его борода, расчесанная на стороны, пушистые
брови и затиснутые под ними твердые глаза, статная посадка округлого тела -
все было исполнено строгости и особого достоинства людей, убежденных, что
они не могут ошибаться. Ему было немного за сорок, в русой бороде его
лежали первые два седых волоса.
- Меркул Авдеевич, наш домохозяин, - сказал Мефодий.
Мешков приподнял котелок.
- Извините, господа, за беспокойство. Вот этот голубчик говорит, будто
приглашен сюда вами. Однако уклоняется ответить, для какой надобности.
На крыльце сидел Парабукин, расставив колени и положив на них локти.
Он все еще держал калач с ветчиной, общипанной с одного края, и отгонял
стайку мух, суетившуюся вокруг лакомого куска. Он поднял голову. Было
что-то виноватое в его взгляде снизу вверх.
- Полстаканчика не поднесете? - попросил он.
- Ни маковой росинки, - отрезал Пастухов.
- Слышал, голубчик? - проговорил Мешков, легонько тронув набалдашником
плечо Тихона. - Ступай со двора, нечего тебе тут делать, ступай, говорю я.
Парабукин грузно поднялся и по очереди оглядел всех. Наверно, Цветухин
показался ему сочувственнее других, он остановил на нем взор и улыбнулся
просительно, но актер покачал головой, - нет, нельзя было ждать богатой
милости от этих бессердечных людей!
- Да вы съешьте бутерброд, что вы его в руках мнете? - сказал
Цветухин.
- Это... это мое собственное дело, это как я захочу, - ответил
Парабукин и, переваливаясь на согнутых коленях, шагами крючника пошел к
калитке.
Цветухин обернулся к Пастухову и потряс указательным пальцем.
- Понял?
Пастухов молча мигал на него как будто ничего не разумеющими глазами.
Мешков проводил Тихона до калитки, аккуратно закрыл ее на железную
щеколду и опять снял котелок, откланиваясь.
- Нет, нет, пожалуйте теперь к нам, - воскликнул Мефодий. - Да нет, уж
не обессудьте, пожалуйте к бедному квартиранту раз в год.
- Просим, просим, - с легкостью изображая радушие, приговаривал
Цветухин.
- Не отказывайтесь, прошу вас! Пригубьте, по случаю отходящего
праздника, маковой росинки!
Так они, раскланиваясь и расшаркиваясь, ввели в комнату с достоинством
упиравшегося Меркурия Авдеевича Мешкова.