"А.Г.Федоров. Оракул Петербургский (Кника 2, Мистика и реальность) " - читать интересную книгу автора

пристально заглядывать в глаза умному животному: "Но что, если это обман,
складка материи, кажущаяся человеческим лицом"... БВП своими последующими
взрослыми действиями докажет, что он усвоил норов таксы, ее метод
утверждения в жизни. Он мог работать в любой стране, иначе говоря, травить
зверя и на земле и под землей.
Так что же такое Воля Божья в преломлении к жизни земных существ?
Сдается, что Всевышний по своим меркам решает простые задачи. Но,
например, для человека, они превращаются в загадочные ребусы. Чье влияние
первично, а чье вторично - такс, живущих на правах избранных членов семьи,
или людей, дополнявщих такое сообщество - макромир будущего писателя?
Пожалуй влияния здесь взаимные и паритетные. Однако, учитывая светскую
разболтанность этой приятной компании, трудно предположить, что такса в
ней воспринимала своих хозяев, как альфа-лидеров, команды которых
необходимо выполнять незамедлительно и старательно. Скорее все решало
великое собачье достоинство - преданность, дружелюбие и сострадание к
слабому человеку. А, так называемые альфа-лидеры, воспринимались таксами с
иронией и благодушием.
Люди-гегемоны - поколение, живущее в данном временном срезе, находили
оправдание той психологической казуистике, которую в изобилии
демонстрировали деды и отцы, братья и сестры, дети и гувернеры. Они никуда
не могли уйти от нее, заражались ею. Чего стоит хотя бы припадочное
объяснение в любви к хозяйке дома одним из гувернеров. Добрая Елена от
смущения не знала куда деться. Ее смущение - эта буря в чашке молока,
безусловно, не осталась незамеченной и любопытным сыном. Это же такой
богатый материал для натуры впечатлительной, писательской. Где еще увидишь
и запечатлеешь в памяти домашнего учителя, ползающего на коленях по ковру
в гостиной шикарного особняка, топчущего неуместностью провинциального
спектакля вежливую и предупредительную совесть избранницы. Вот она яркая
ассоциация чего-то липкого, тлетворного, желто-зеленого, со специфическим
запахом! Такса, видимо, тоже наблюдала отчаянную эскападу, но только с
затаенной грустью, сочетающейся с огромным чувством юмора и сострадания
(скорее - к Елене, к хозяйке). Хорошо еще, что все обошлось: мог бы верный
пес и вцепиться крепкими зубами вахлаку в нос или в задницу, вспотевшую от
волнения. "О нет, - я не облизываюсь над своей личностью, не затеваю со
своей душой жаркой возни в темной комнате; никаких, никаких желаний, кроме
желания высказаться - всей мировой немоте назло".
Или другой вариант - загадки лесбийской страсти, вдруг раскрывшейся в
одной из наставниц малолетних детей. Вот вам и преимущества
индивидуального воспитания и обучения восприимчивых баловней! А постоянные
приставания родного дяди с однозначными ласками к племяннику, отзывчивому
и небезучастному в эротике уже с малых лет. Такса наблюдала и недоумевала,
а папа ребенка волновался, пытаясь скрыть за щитом воспитательного и
просто светского такта свои растущие опасения. Много позже, в зрелые
писательские годы, герой одного романа воскликнет, заламывая руки: "Мне
кажется, что я бы предпочел веревку, оттого что достоверно и неотвратимо
знаю что будет топор; выигрыш во времени, которое сейчас настолько мне
дорого, что я ценю всякую передышку, отсрочку... я имею в виду время
мысли, - отпуск, который даю своей мысли для дарового путешествия от факта
к фантазии - и обратно".
Дальнейшие судьбоносные события покажут, что легендарная семейка