"Дмитрий Федорцев. Последнее задание (фантастический триллер)" - читать интересную книгу автора

почувствовал НЕЧТО... Как вам сказать? Сомневаюсь, что за те мгновения,
пока это длилось, я успел точно проанализировать свои ощущения. Несомненно
одно - это более всего походило на взгляд, тяжелый, пронзительный взгляд,
идущий, казалось, со всех сторон, из глубин самой материи. Или, точнее, не
взгляд, а некое присутствие - словно мне в затылок дышит кто-то
невообразимо могучий и огромный, как сама Вселенная. На миг я остро ощутил
себя амебой под микроскопом - ощущение, доложу вам, неописуемо жуткое! А
дальше в моей голове будто взорвался ядерный заряд. Слепящая вспышка - и
мрак. Я упал и лишился чувств. Последнее, что зафиксировало мое гаснущее
сознание, была мысль, что я поплатился за дерзость, ступив на запретную
территорию.
Очнулся я ничком лежащим на полу ванной. Голова гудела, будто ее
лягнул мустанг. Я кое как поднялся, и отвернув кран, подставил пылающий
лоб под струю холодной воды... И едва вновь не лишился чувств, обнаружив,
что ответ пришел! Он просто возник в голове, как это бывает в тех редких
случаях, когда после резкого пробуждения, во всех подробностях
вспоминается красочный сон. И в этом сне, как в ускоренном фильме, я
увидел всю жизнь Мэри! Вернее, не всю, а как бы ее основные вехи, словно
некто с головокружительной скоростью переставлял в проекторе яркие
диапозитивы.
...Я увидел ее родителей, увидел саму ее, совсем маленькой девочкой,
резвящейся на береговых отмелях Ла-Манша, у меловых обрывов Альбиона...
Потом - нескладный подросток за стопками книг... Худенькая девчушка за
партой... Прячущая взгляд невеста в белом, у крыльца церкви, под руку с
неким улыбчивым господином в строгом смокинге... Стройная женщина в темном
платье и с сумрачным лицом... Увидел я и ее детей. Их было трое. Две
старших, девочки-близняшки, умерли во младенчестве. Третий - мальчик,
выжил, чтобы сложить голову во Второй мировой войне. Я ясно разглядел его
- рослого, черноволосого, в форме сержанта морской пехоты США, недвижно
лежащего на кровавом снегу под Арденнами в январе 1945-го... Ее мужа,
пухленького живчика, брокера Нью-Йоркской фондовой биржи, инсульт убил
гораздо раньше - во времена Великой депрессии начала 1930-х. Сама же Мэри
жила еще долго, она умерла где-то в конце 1960-х - сухонькая, забытая
всеми старушка, с потухшим взглядом, в неизменном черном. А потом -
темнота... Внуков у Мэри не было.
Пусть в этой судьбе, по большому счету, не было ничего особенного,
она мало чем отличалась от миллионов других, но увидев все воочию, я
содрогнулся. Воистину, нигде весь дух и трагизм эпохи и само вечное
инферно жизни не видится так выпукло, как обычной человеческой судьбе!
Подобно тому, как в капле воды видится океан.
Охваченный благоговейным трепетом от проикосновения к вечности, я
долго терялся в догадках, что же хотели сказать мне даймоны этим
своеобразным ответом, больше похожим на информацию к размышлению.
Сомневаться в главном, впрочем, не приходилось. В том, что выражаясь
протокольно, тепоральная значимость индивида по имени Мэри Кроуфорд,
исчезающе мала. Несправедиво мала! Однако, я по прежнему не знал, что мне
делать дальше.
Выйдя из ванной в озаренную призрачной синевой близкого рассвета
спальню, я снова присел на край кровати. Мэри крепко спала, подсунув под
щеку обе ладони, и некоторое время я зачарованно глядел на ее спокойное и