"Дмитрий Федорцев. Последнее задание (фантастический триллер)" - читать интересную книгу авторапочувствовал НЕЧТО... Как вам сказать? Сомневаюсь, что за те мгновения,
пока это длилось, я успел точно проанализировать свои ощущения. Несомненно одно - это более всего походило на взгляд, тяжелый, пронзительный взгляд, идущий, казалось, со всех сторон, из глубин самой материи. Или, точнее, не взгляд, а некое присутствие - словно мне в затылок дышит кто-то невообразимо могучий и огромный, как сама Вселенная. На миг я остро ощутил себя амебой под микроскопом - ощущение, доложу вам, неописуемо жуткое! А дальше в моей голове будто взорвался ядерный заряд. Слепящая вспышка - и мрак. Я упал и лишился чувств. Последнее, что зафиксировало мое гаснущее сознание, была мысль, что я поплатился за дерзость, ступив на запретную территорию. Очнулся я ничком лежащим на полу ванной. Голова гудела, будто ее лягнул мустанг. Я кое как поднялся, и отвернув кран, подставил пылающий лоб под струю холодной воды... И едва вновь не лишился чувств, обнаружив, что ответ пришел! Он просто возник в голове, как это бывает в тех редких случаях, когда после резкого пробуждения, во всех подробностях вспоминается красочный сон. И в этом сне, как в ускоренном фильме, я увидел всю жизнь Мэри! Вернее, не всю, а как бы ее основные вехи, словно некто с головокружительной скоростью переставлял в проекторе яркие диапозитивы. ...Я увидел ее родителей, увидел саму ее, совсем маленькой девочкой, резвящейся на береговых отмелях Ла-Манша, у меловых обрывов Альбиона... Потом - нескладный подросток за стопками книг... Худенькая девчушка за партой... Прячущая взгляд невеста в белом, у крыльца церкви, под руку с неким улыбчивым господином в строгом смокинге... Стройная женщина в темном старших, девочки-близняшки, умерли во младенчестве. Третий - мальчик, выжил, чтобы сложить голову во Второй мировой войне. Я ясно разглядел его - рослого, черноволосого, в форме сержанта морской пехоты США, недвижно лежащего на кровавом снегу под Арденнами в январе 1945-го... Ее мужа, пухленького живчика, брокера Нью-Йоркской фондовой биржи, инсульт убил гораздо раньше - во времена Великой депрессии начала 1930-х. Сама же Мэри жила еще долго, она умерла где-то в конце 1960-х - сухонькая, забытая всеми старушка, с потухшим взглядом, в неизменном черном. А потом - темнота... Внуков у Мэри не было. Пусть в этой судьбе, по большому счету, не было ничего особенного, она мало чем отличалась от миллионов других, но увидев все воочию, я содрогнулся. Воистину, нигде весь дух и трагизм эпохи и само вечное инферно жизни не видится так выпукло, как обычной человеческой судьбе! Подобно тому, как в капле воды видится океан. Охваченный благоговейным трепетом от проикосновения к вечности, я долго терялся в догадках, что же хотели сказать мне даймоны этим своеобразным ответом, больше похожим на информацию к размышлению. Сомневаться в главном, впрочем, не приходилось. В том, что выражаясь протокольно, тепоральная значимость индивида по имени Мэри Кроуфорд, исчезающе мала. Несправедиво мала! Однако, я по прежнему не знал, что мне делать дальше. Выйдя из ванной в озаренную призрачной синевой близкого рассвета спальню, я снова присел на край кровати. Мэри крепко спала, подсунув под щеку обе ладони, и некоторое время я зачарованно глядел на ее спокойное и |
|
|