"Евгений Александрович Федоров. Большая судьба (Роман)" - читать интересную книгу автора

Все мысли Павлуши сосредоточились на булате. Целыми часами он
просиживал над витринами, в которых хранились клинки. Часто среди ночи
Павлуша поднимался с постели и ощупью пробирался в кабинет. При трепетном
пламени свечи мальчик любовался сокровищами человеческого труда.
Однажды, утомленный за день, Аносов долго не мог уснуть. Было далеко
за полночь, когда он тенью скользнул в темный кабинет. Павлуша зажег
огарок и уселся в кресло у витрины. Было что-то сказочное в мерцании
булатов. При трепетном пламени свечи загадочные узоры оживали, колебались,
в их синевато-темной глуби рождались и сыпались искорки. Чудесное зрелище!
Глаза Аносова дремотно смыкались, и тогда булаты струились золотой
пылью. Казалось, рои золотых микроскопических звезд неслись в синем
небе...
Незаметно усталость взяла свое, и мальчуган крепко и безмятежно уснул
подле драгоценных витрин.
Обходивший на заре кабинеты служитель нашел кадета сладко уснувшим в
кресле. На полу - застывшие капли воска, потухший огарок. Служитель
укоризненно покрутил головой, но быстро схватил остатки свечи и спрятал в
карман. Ему стало жалко этого доброго и тихого кадета. Старик собирался
осторожно разбудить его...
Но в это мгновенье на пороге вырос Остермайер. Он бесшумно,
по-кошачьи подобрался к Аносову и цепко ухватил его за плечо.
- Что это значит? - зашипел он. - Тут пахнет гарью! Вставайте же! -
воспитатель заметил капли воска на полу и закричал: - Здесь мог быть
пожар! Бог мой, какая распущенность! - потрясая руками, он заторопился к
директору корпуса.
Через час Аносова вызвали в кабинет директора - Андрея Федоровича
Дерябина. Там уже находился и Остермайер.
- Видите, вот он! - засуетился воспитатель. - За такое дело нужно
наказывать, Андрей Федорович, сечь розгами!
Темные брови директора изогнулись. Он строго спросил кадета:
- Ты действительно заснул над витриной?
- Виноват, я очень устал и незаметно уснул, - честно признался Павел.
- Видите, он спит не там, где положено! Это распущенность, которую
нельзя терпеть. Мы могли все сгореть! - рассерженно заговорил Остермайер.
- Погодите! - решительно перебил его Дерябин и спросил Аносова: - Ты
что там делал?
Павел поднял ясные глаза на директора.
- Меня интересуют булаты. Почему не делают теперь таких сплавов? Не
может быть, чтобы у нас не изготовили булаты. Ведь сумел же Бадаев сварить
свою замечательную сталь! А мы не можем обойтись без булатов! - искренне,
с жаром вымолвил Аносов.
- Кто это - мы? - переспросил Дерябин.
- Россия, русские! - горячо продолжал Павел и, разгораясь всё больше
и больше, вдохновенно стал рассказывать директору о своей мечте.
- Я хочу научиться делать булаты! Но где узнать об этом? Все только и
говорят, что тайна утеряна. А что если мы ее найдем? - горячо говорил
юноша, а убеленный сединой директор корпуса сидел, задумчиво склонив
голову; на губах его блуждала светлая улыбка. Дерябину по-настоящему
понравился этот мальчуган, пылко влюбленный в свою идею. Ему было жалко
наказывать нарушителя порядка, но в то же время следовало что-то сделать