"Георгий Федоров "Басманная больница" (повесть ) [H]" - читать интересную книгу автора

банку. Если камень раздроблен и превратился в песок, то на марле этот
песок осядет и вы его увидите. Понятно?

- Ты не смеешься надо мной?-усомнился Марк Соломонович, но тут же
спохватился:-Э, да ты министерская голова! Спасибо, Гришенька!

Он раздобыл банку, марлю, бинт и, подойдя к окну, приступил к
предложенному мной эксперименту.
Вся палата с напряженным вниманием следила за ним и ждала результата.
Марк Соломонович, опроставшись, посмотрел на марлю, поднеся банку чуть не
к самому носу, потом взял со своей тумбочки очки, надел их, снова
внимательно посмотрел и вдруг, завопив:-Есть песок, Гриша! Ты молодец!
Недаром тебя учили! - шваркнул банку об пол.

- Ребенок и старик находятся одинаково близко от небытия. Правда,
только с разных сторон,-улыбнулся Ардальон Ардальонович.

- Это вы о ком? - всполошился Дмитрий Антонович.

- Да о себе, конечно.

После завершения эксперимента мы вышли погулять, и как-то получилось,
что я оказался в саду в паре с Ардальоном Ардальоновичем. С улыбкой, едва
тронувшей его тонкие губы, адвокат сказал:

- Этот Тильман, каков старик! Какая сила жизни!
Про него хочется сказать то же, что железный канцлер, граф Бисмарк,
сказал про Дизраэли, в то время уже лорда Биконсфильда, премьер-министра
Англии: "Der alte Jude, das ist Mann..."

- Да, да, помню: "Старый еврей-вот это человек". А разве вам не хочется
сказать то же про Дунаевского?

- Нет,-отрезал Ардальон Ардальонович,-не хочется. Профессор настолько
поглощен своей работой, что она вытеснила у него все остальное, в том чис

ле и национальные черты. Он хирург-уролог, и в этом качестве он и есть
человек. Так же, например, физики-теоретики прежде всего братья по
профессии, а потом уже по месту жительства, национальности и прочим
анкетным данным.

- Вы, я вижу, лишены антисемитизма. Не такая уж частая черта у
современных москвичей.

Ардальон Ардальонович побледнел от гнева и сказал с едва сдерживаемой
яростью:

- Ваши коллеги-историки долго пытались лишить нас исторической памяти.
А теперь многие из тех, кто громче всех кричит о ее необходимости,
пытаются представить нас потомками охотнорядских мясников.