"Игорь Федоров. Бабочки: сентябрь, 2051" - читать интересную книгу автора

не ждет. Можно пока убрать правую сторону. И подумать. Чем хороша работа
Бора - пока подметаешь, можно подумать, о чем угодно. О чем только душа не
пожелает. Листья влево, листья вправо. Чем же дополнить пищевой бак?
Думаешь, о чем хочешь, и никаких забот. Камень - на совок. Листья на
пустырь, хорошо - домов справа нет. Умный стал народ, пищевые отходы не
выбрасывает. О чем хочешь, о том и думаешь. А тут пыльно, надо веник
смочить. Листья влево, листья вправо. Потом на пустырь. И подальше, не дай
бог, заметит проверка. А до пустого бака им нет дела - вознаграждение-то
мое, а не их. И выкручиваться мне. Но зато я свободен. Никого не трогаю, и
меня никто не трогает. Самая честная профессия. И свободная. Руки
работают, а сам думаешь, о чем хочешь. Листья влево... А это что такое?
Бор подошел к неподвижно лежащему на тротуаре телу. Наклонился.
Несчастный истекал кровью, но еще дышал.
- Эх... Кто это тебя так? А?
- Х-х-х-х-г...
Бор с трудом перевернул тело, пошарил по карманам, нашел документы.
Ишь ты, профессор... Так, пропуск на выход на улицу, талоны на спецпаек,
паспорт, удостоверение личности, пропуск в институт, свидетельство о
прописке... Район не наш. Далековато отсюда. И как тебя занесло? Понятно,
раз полез не в свой район, то и шлепнули. Раненый пошевелился и опять
захрипел.
- П-пить... Д-домо...
- Ясно, ясно, домой хочешь. Чего ж тут не понять. Детишки там всякие,
семья, ждут не дождутся... Не повезло тебе... Бедняга.
Бор припрятал веник и совок за кирпичную глыбу, надел рукавицы,
подцепил профессорское тело под мышки и поволок, кряхтя от натуги. Из
болтающейся головы доносились шипение, мычание, стоны, несвязное
бормотание, которое Бор истолковывал, как выражение благодарности и жалобы
на боль.
- Ничего, ничего, не стоит... Потерпи, сердешный, скоро дойдем.
И он волок, обливаясь чужой кровью, тянул, перекатывал непослушную
груду мяса, костей, которую он раздел для облегчения веса, вперед, вперед,
к ведомой только ему цели.


Саш остановился, переводя дыхание, давая отдохнуть сыну - готовились
к очередному рывку. Это было второе опасное место на их пути - карьер.
Дальше канава, по которой они шли, сворачивала обратно, и надо было
перебраться в заброшенные кварталы. Обычно Саш делал это на аэродроме, в
зоне посадки вертолетов. Ленивые, зажравшиеся летчики, как и все в армии,
реагировали туго. Пока они оторвутся от непрерывной болтовни, пока
сообразят, что происходит, пока вспомнят, с какого конца нажимают на
гашетку, можно перейти даже такое простреливаемое место, как взлетное
поле. А если повезет, и застанешь посадку вертолета, то под его брюхом еще
и отдохнуть можно успеть.
Но сегодня этот номер не пройдет. Во-первых, Саш с сыном, а он может
не успеть сообразить, что и как делать. Во-вторых, они идут не в тот
магазин... Поэтому надо переходить карьер. Собственно говоря, это был не
карьер, а старое кладбище. Но с тех пор, как естественные месторождения
иссякли, промышленные свалки исчерпались, а все отходы прямым ходом пошли