"Игорь Федоров. Старик: апрель, 2200" - читать интересную книгу автора

сына... Стоп, стоп... А куда же деть такую ораву помолодевших стариков?
Где взять на всех гравикары? И ведь это я, молодой, энергичный, со своим
богатым жизненным опытом, займу чье-то место в этом мире. Место своего
сына. Внука. Буду лежать колодой поперек пути нового, со всем своим
непониманием и неприятием нового. И им придется, как мне в молодости,
пробиваться, протискиваться между засевших везде стариков, только теперь
это будет сложнее, старики-то будут омолодившиеся. И опять, теперь уже у
нынешнего поколения, комплексы неполноценности, задавленности. Опять
подпольная культура, которые старики не понимают. Опять борьба за мир
между поколениями.
Нет. То, что отжило свой век, должно уйти. И незачем наполнять города
молодыми телами, припахивающими тленом. Ты свое прожил. Прожил хорошо,
интересно, насыщенно. Дай теперь так же, даже лучше, прожить детям и
внукам своим. Иначе - зачем же ты жил?
Он поднял глаза на гостя. Снова вспыхнула болезненная надежда, но он
подавил ее. Гость ждал.
- Вы знаете... эээ... Семаргл... это, наверное, прозвучит странно...
но я вынужден отказаться...
- Но почему? Господи, почему же?! Неужели вам не хочется. Впрочем,
извините, сорвался... Конечно же, это ваше личное дело. Мы не вправе
навязывать вам решения. Если позволите, я навещу вас еще раз, через
некоторое время?
- Нет, не позволю! Ни в коем случае! - Старик испугался вдруг, что
еще позднее, ближе к концу, он не сможет устоять против соблазна.
- Ну что ж, позвольте попрощаться. Если вдруг вы передумаете, то
Информаторий знает, как нас найти. Всего хорошего. Долгих вам лет жизни...
- Прощайте.
После ухода гостя старик долго еще сидел за столом, успокаивался.
Приехал робот накрывать ужин. Он прогнал его. Сегодня не хочется, сегодня
можно без ужина. Только лекарства и стакан молока. Только сейчас он
почувствовал, как устал. И не только за сегодня. За всю жизнь. Годы просто
физически давили на плечи, на память, на эмоции. Что от этого осталось бы,
омолодись он? Смог бы он сбросить этот груз, влекущий к земле? С плеч -
пожалуй. Может, даже с памяти. А с чувств? Что бы он делал со своим
неприятием нового, с раздражительностью, боязнью смелых идей, с
неспособностью рисковать? Нет, правильно он сделал, что отказался...
Подошел к музыкальному центру, выбрал пластинку, нажал кнопку.
"Обратная сторона Луны". Да... Все, что мы ненавидим, все, что нас губит,
все, что нам мешает, все - на обратную сторону Луны. Подальше, чтобы не
видеть. Хорошая пластинка, подходит к сегодняшнему вечеру. И к
завтрашнему...
Старик подошел к кровати, медленно разделся, сел. Дом за день
развернулся, и теперь столб пыли - он не давал роботам убирать в своей
комнате слишком часто - теперь столб пыли плыл в багровых лучах заката.
Мелькнула тень - кто-то пролетел на вечернюю прогулку. Или с работы.
Или на работу. Лети, лети... Я не помешаю тебе. Старик испытывал почти
забытое чувство гордости, хотя не мог бы объяснить самому себе, откуда оно
взялось.
А все-таки в разговоре с Семарглом было что-то неясное. Какая-то
неточность, зацепка. Он мысленно, в который раз перебирал все реплики.