"Игорь Федоров. Короткий день" - читать интересную книгу автора

потом собраться с друзьями в эээ... где они сейчас собираются? Ну хоть бы
здесь, дома, подключиться к центральному информаторию, выпить... А что они
сейчас пьют?
Впрочем, что построить? О чем спорить? За что бороться? Все давно
построено. Все доказано, по крайней мере - себе. И все, за что стоило
бороться, давно достигнуто. Зачем? Зачем опять? Мало ли, что ли, было? И
девушек, и музыки, и споров... Чтобы потом опять сидеть вот так за столом,
чавкать пюре и бессмысленно таращиться в окно, разинув немощный рот? Нет
уж, все хорошо в свое время. Да и нечего даром душу травить. "Вам бы там
побывать"... Самое интересное в том, что когда ты "туда" доберешься, тебе
"туда" уже не надо. Если бы был какой-то способ попадать сразу в мир своей
старости, на все готовенькое, со своим будущим опытом, со своими
заработанными в будущем благами, а потом всю жизнь отрабатывать это,
умерев ни с чем, как рождаются, пусть даже в полной нищете. Старику ведь
так немного надо из того, что он наконец заслужил. Нет, все же жизнь
несправедлива. Вот я попал "туда". И что же мне теперь тут делать?
Завтрак он окончил одновременно с последними аккордами музыки. Теперь надо
было придумать, как занять себя на остальной день. Правда, скоро будет
обед, а потом и ужин. А в остальное время?
Он встал и, придерживаясь рукой за стену, вышел из комнаты. В коридоре
была совсем другая жизнь. Сверкают стены из какого-то нового материала,
совсем не вредного, вредный они теперь не применяют. Потолок светится
голубизной неба, по полу снуют роботы. Старик постоял немного, привыкая к
этому суматошному ритму, пытаясь включиться в него. Ему казалось, что вот
сейчас, неизбежно, какой-то робот врежется в него, собьет с ног. Сын не
раз объяснял ему, что такое невозможно, он верил ему, все понимал, но все
же, вдруг... Нет, в коридоре было неуютно. Не торопясь, иногда
останавливаясь, вздрагивая при каждом приближении робота и щурясь от
яркого света, он пошел на кухню. Но уже на полпути передумал. Там вообще
было ему не место, царство техники и резких запахов, несъедобных блюд и
вечного шума.
По пути была комната сына. Там тихо, спокойно, чисто, порядок... В том-то
и дело, что порядок. После каждого посещения стариком комнаты сына в его
отсутствие тот был недоволен, Он, конечно же, ничего не говорил старику,
но было видно. Разумеется, старик не так внимателен, мог положить что-то
не туда, что-то сдвинуть, на что-то даже сесть. Тем более, что назначения
и ценности многих вещей в комнате сына он не понимал. Но сын мог бы и
прощать это старику, невелика беда. Впрочем, он и прощал... Нет, к сыну
лучше не заходить.
А вот в детскую можно. Жаль, внука нет. Он со всей своей детской
непосредственностью любит дедушку, пытается втянуть его в свои детские
игры и с такой же непосредственностью убегает на улицу. Не понимает еще,
что скоро деда не станет, не ценит время. Это умение приходит тогда, когда
времени уже нет. В детской, конечно же, беспорядок, по стенам бегут
невыключенные звери, летают и ползают по полу игрушки, заведенные с утра.
А внука нет. Постой, постой, как же я мог забыть. Ведь он вчера меня о
чем-то просил. Правильно, мы играли в моей комнате, он запускал самолеты,
говорили о времени моего детства... Должна быть запись в блокноте.
Старик закончил путешествие в своей комнате за столом, долго отдыхал,
тяжело дыша и держась за сердце. Потом вызвал аптечку и принял свой