"Павел Ильич Федоров. Агафон с Большой Волги " - читать интересную книгу автора

грузовичок. К тому же на центральной усадьбе оказалось
одно-разъединственное седло. Все это вызвало в душе Агафона горячий,
задорный протест. Он извлек из чемодана свой старый журналистский блокнот
и изо дня в день заносил туда все интересующие его факты. В результате
родилась обстоятельная докладная записка на имя Спиглазова. Написана она
была в резком ироническом стиле, который он в свое время позаимствовал у
Карпа Хрустального. В выражениях он не стеснялся, каждый факт называл
своим именем, не щадя всех главных, в том числе и самого Романа
Николаевича. В основном Агафон коснулся вопроса беспорядочного
использования автомашин и тракторов, расхода нефтепродуктов и хранения
техники. Затронул и жилищное строительство и быт. Сказал несколько крепких
и ядовитых слов о рентабельности хозяйства. Да, именно такое крамольное
сочинение написал новоиспеченный бухгалтер по транспорту и положил Роману
Спиглазову на стол. Прочитав его, тот вызвал Агафона к себе.
- Послушайте, приятель, кто вы такой? - поднимая на вошедшего
тяжелый, помутневший от гнева взгляд, спросил Спиглазов.
От такого вопроса Агафон немножко растерялся, стоял навытяжку, как
набедокуривший студент. На этот раз стула ему предложено не было.
- Кто я такой? - пожимая плечами, переспросил он.
- Вот именно! - подхватил Спиглазов.
- Представитель фирмы "Мотор, автол, бензин и компания", -
усмехнувшись рассвирепевшему директору прямо в лицо, ответил Агафон.
Даже видавший виды Спиглазов опешил от такого ответа.
- Шутить намерены, Чертыковцев? - чуть снизив тон, спросил директор.
- Не намерен, Роман Николаевич.
- Что вы здесь написали? - яростно комкая листки докладной, спрашивал
Спиглазов.
- Написал все, как есть на самом деле. Ничего не выдумал и ничего не
наврал.
- Еще бы! - Спиглазов вскочил и швырнул записку на край письменного
стола. - Кто ты такой, чтобы выступать здесь в роли назидателя, да еще в
таком возмутительном тоне? - грубо, перейдя на "ты", продолжал он. - Кто
тебе дал такое право?
- Коммунисты, Роман Николаевич. А мы с вами оба коммунисты, - нажимая
на последнее слово, проговорил Агафон. Ему нравилось, когда так говорил
его отец или Ян Альфредович. У них это получалось веско, внушительно.
Говоря такие слова, он еще питал надежду, что они дойдут до сердца
Спиглазова, тот спохватится, вспомнит, что он член партии, которому
следует прислушаться к рядовому сотруднику, предложить ему стул и, не
горячась, вместе обсудить все беды совхозного транспорта. Так примерно
думал Агафон, когда писал докладную, так мелькнуло у него в голове и
сейчас, когда он произносил эти идущие от сердца слова, не подозревая, что
они вызовут у начальства совершенно обратную реакцию. Так оно и вышло.
Спиглазов набросился на него с еще большей, чем прежде, яростью.
- Мы с вами? - выкрикнул он. - Ты еще только кандидат в коммунисты. А
я пятнадцать лет в партии, понял?
Агафон стоял молча. Что он мог сказать? Он даже и кандидат-то был без
году неделя. Спиглазов поглядывал на него свирепыми карими глазками -
очевидно, понял, что взял слишком круто, - и продолжил проработку уже на
более сдержанных нотах.