"Павел Ильич Федоров. Агафон с Большой Волги " - читать интересную книгу автора

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Все дальнейшие события разыгрались на следующее утро в конторе. Федя
выставил заметку на видном месте, а Даша - любительница таких карикатур -
для большей привлекательности обвела столбец коричневой тушью. Любуясь,
она восторженно, чтобы поддразнить Федю, говорила:
- Ну прямо прелесть этот Амирханов! Не то что наши некоторые
активисты... Прямо расцеловала бы этого Амирханова. Такой умный и
смелый!..
- Не знаю еще, что из этого выйдет, - не обращая внимания на
подковырки своей подружки, отвечал Федя.
Утром первой, кто увидел газету, была секретарша Мария Петровна.
Прочитав заметку, она ойкнула и схватилась за сердце. Потом стали
приходить остальные сотрудники, появились шоферы, механики, зоотехники,
чабаны. Они на разные лады комментировали статью и карикатуру, сопровождая
обсуждение разными остротами и хохотом.
- А початки-то зачем у козленков в зубах? - спросил кто-то.
- Не видишь, машина пустая, ну и догоняют грузовичок, чтобы в кузов
положить.
Мария Петровна пыталась увещевать комментаторов, оттереть их от
стенда, выпроводить куда-нибудь и даже обратилась за содействием к
появившемуся Агафону. Улыбнувшись, он только развел руками:
- А что я с ними поделаю? Уж если вывесили, значит, все должны
прочесть.
- Разве можно было такую срамоту вывешивать? - нервно вороша на столе
бумаги, сказала Мария Петровна.
- Почему же срамота?
- Ужас! Дама какая-то... Ни стыда, ни совести! - прижимая ладони к
вискам, возмущалась она.
- У газеты нет совести или у дамы? - спросил Агафон.
- Да ну вас всех! Неужели вам нравится этот скандальчик на всю
область? Роман Николаевич - женатый человек...
- Вот с женой и нужно бы на бахчи ездить, - посмеиваясь, сказал
кто-то из шоферов.
- Что за галдеж? - спросил у секретарши вошедший Спиглазов.
Читатели сразу притихли и замолчали. Сторонясь, нарочно приоткрыли
стенд для более удобного обозрения.
Роман Николаевич даже не взглянул на щиток; униженно и неловко
улыбнувшись, прошел в кабинет. Он уже знал, читал заметку и теперь
поджидал Соколова, чтобы переговорить с ним, обсудить событие.
- Кто мог написать такой пасквиль? - спросил он у прибывшего
Соколова.
- Ума не приложу, кто бы мог это сделать! - пожимая плечами, ответил
Соколов. Заметка ему тоже не понравилась, особенно упрек партийной
организации, которую он временно возглавлял.
- Когда у нас последний раз были газетчики? - спросил Спиглазов,
бегая по кабинету из угла в угол.
- После того писателя вроде бы никого не было, - припоминая, сказал
Соколов. - А может, он и тиснул?