"Павел Ильич Федоров. Агафон с Большой Волги " - читать интересную книгу автора

однако!
Обеими руками придерживая на затылке скрученное из пышных волос свое
великолепное сооружение, Ульяна попросила Агафона подать ей со стола
несколько костяных шпилек. Она, видимо, только что приняла ванну и была
сегодня неузнаваемо мила, ласкова и приветлива, а главное, так свежа и
прекрасна, что Гошка не спускал с нее глаз. Подавая шпильки, он не смог
удержаться и на правах старого друга пощекотал ей затылок. Она
многозначительно посмотрела на него сбоку, сузила лукаво заискрившиеся
глаза, чуть заметно кивнула головой и улыбнулась. Потом, закрепив на
затылке последнюю шпильку, неожиданно быстро повернулась к нему и тихонько
притронулась губами к его, щеке. Не отводя лица, осторожно погрузила руку
в его спутанный чуб, прошептала:
- Это за то, что навестил моего папку.
Он радостно ощущал теплоту ее дыхания. От обветренных, загорелых рук
Ульяны пахло степью, молодым горным разнотравьем, подснежниками и солнцем.
Ведь она теперь с утра до ночи была на пашне, в полевых бригадах. Агафон
был растроган ее неожиданной лаской и немножко обескуражен. Ему
вспомнились их детские забавы на Большой Волге, юношеский задор и
шаловливые поцелуи... Но сейчас это уже было совсем другое. У него
тревожно зашевелилось и задрожало сердце.
- Тогда уж и за маму, - пробормотал он смущенно. Гошка не в состоянии
был поднять глаз и сказать что-либо другое. Он терял голову...
- Можно и за маму. - Она легонько потянула его за чуб, подняла голову
и еще раз поцеловала в другую щеку.
Он притянул ее к себе неумело и неловко, отыскал ее горячие открытые
губы. На мгновение ослабев, она ответила чутко и жарко, но тут же
вывернулась из его рук и отскочила к двери. Повернувшись от порога, она
радостно засмеялась и убежала. Никогда еще она не испытывала такого
смятения. Она стояла и боялась пошевелиться. Он покинул комнату и тихонько
позвал ее, но она не откликнулась. Не дождавшись, он выскользнул на улицу,
совсем забыв, что его приглашали обедать...
На дворе уже стало прохладно, а Гошке все еще было жарко. Расстегнув
пиджак, он широко шагал по вытоптанной вдоль сада тропке, тихонько
насвистывая, радовался огненно-красным лучам, лежащим на крышах домов,
дымному запаху и даже хриплому, запоздалому крику старого петуха. Петух
колобродил за плетнем с курами и неугомонно орал как оглашенный. Около
речки Чебаклы, за дверями совхозной мастерской, кто-то звонко гремел
железом. Звуки металла протяжно разливались по огородной низине и
неприятно резали слух. Где-то гулко взревел автомобильный мотор и тут же
затих, словно потушив на миг клокотавшую в душе Агафона радость. Он
вспомнил, что, перегруженный делами, забыл отправить родителям письмо.
Написал он его давно, несколько раз перечитывал и все время браковал...
Решил, что письмо следует переписать заново, все лишнее выкинуть и завтра
же отослать. Оставлять стариков в заблуждении было нельзя да и совестно.
С такими благими намерениями и мыслями Агафон подошел к конторе и
увидел возле крыльца странное и забавное зрелище... Прямо против окон
конторы дирекции стояла трехтонная грузовая машина, а в ее обшарпанном
кузове нелепо торчал старенький, видавший виды "Москвич", исцарапанный,
побитый, как после страшной драки, с одной фарой и начисто босой.
- Для вас привез, легггковую, - сильно заикаясь и пренебрежительно