"Алексей Григорьевич Федоров. В небе - пикировщики! (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Ничего, теперь часы быстро набирать будем...
И действительно, в тот же день мне пришлось сразу удвоить налет на этой
машине.
Под крылом видны привычные штрихи московской планировки и подмосковного
ландшафта. Лишь при снижениях, на виражах становилось заметно, как
маскировочная раскраска исподволь начала затушевывать окраинные заводы,
склады, кое-где железнодорожные станции и мосты, а в стокилометровой зоне
поперек полей и садов, рассекая поселки и приусадебные участки, пролегли
глубокие борозды свежевырытых окопов.
Стремительно побежали дни со своими бесконечными заботами, в которых
раскрылось своеобразие поставленных перед группой задач. В
двухсоткилометровой зоне из земли, бетона, дерева саперы возвели ложные
цели: макеты заводов, складов, мостов, артиллерийских позиций - словом,
самых разнообразных "военных объектов". За неделю ландшафт Подмосковья
существенно изменился.
Это было в ночь на 11 июля 1941 года. Экипажи "Петляковых" должны были
убедиться в эффективности ложных объектов.
В назначенный квадрат самолеты подошли поодиночке. Слева внизу ночной
покров резко разорван сполохами пламени, отраженными черно-красными
клубами плотного дыма. Это "поработал" первый эшелон нашей группы. Справа,
вдоль опушки леса, навстречу набегает густое переплетение слабого света
электрических ламп, отчетливо просматривающееся сверху как длинные ряды
ярко освещенных цеховых окон.
И тут в наушниках раздается команда с аэродрома:
- Отбой!..
Утром разбор. Приехал полковник Н. А. Сбытов. Кроме летчиков, присутствуют
представители штаба ПВО, зенитных и саперных частей.
- Результаты работы группы Карпенко можно признать удовлетворительными.
Очевидно, мы в состоянии отвлечь от объектов столицы значительные силы
фашистской авиации,- резюмирует командующий.
В ночь с 21 на 22 июля, ровно через месяц после начала войны, в час ночи
нас подняли по тревоге. Экипажи занимают места в самолетах.
Откуда-то с запада сначала едва ощутимо, а потом все отчетливей слышится
нарастающий гул моторов. Земля плотно прикрыта темнотой июльской ночи.
Вверху поблескивают звезды. Вот мигнула одна, другая, и, вглядевшись до
рези в глазах, с трудом различаю силуэты чужих самолетов. Но команды на
взлет нет.
- Приготовиться! - наконец резко звучит в наушниках.
Поворотом ручки сбавляю громкость, как будто там, наверху, фашистские
летчики могут услышать.
- Старт!
Вдогонку прошедшей волне вражеских самолетов поднимается рев моторов нашей
авиагруппы. Взлетаем по одному, и через пятнадцать минут внизу замелькали
еле видимые ниточки огней. На пульте вспыхивает красная лампочка, самолет
чуть-чуть повело носом вверх: это пошли осветительные бомбы. Освободившись
от них, энергично входим на высоту. Внизу заполыхало зарево пожара.
Минута, пять, семь... И вдруг пламя как бы разом набирает новую силу. К
небу вздымаются высоченные языки, освещая утроившийся в размерах столб
дыма.
- Клюнули! - сообщает штурман.