"Алексей Федорович Федоров. Подпольный обком действует (Книга 2) " - читать интересную книгу авторасроду не видел тех бандитов лесных. - Ульян так искренне ругал партизан,
что полицаи и немцы верили, и его отпускали. А на следующий день он опять шел в лес на связь с партизанами. Помню, как-то пришел он в штаб ужасно злой. Весь аж трясется от негодования: - Яки у вас тут порядки! Це издевательство над старой людиной. Есть уговор - выполняй, какой ты иначе военный человек... Сердился он, оказывается, на Балабая. Условились они, что Ульян придет на опушку леса в два часа дня и будет дудеть в пастушью свирель. - Я ж им не хлопчик, я стара людина. Мени мешки по снегу таскать тяжело. Я дудел-дудел, по грудь в снег забрался, никто не идет. У меня луку полпуда, махорки кило два. Весь употел. Долго ли до простуды... Дай ты ему, Алексей Федорович, выговор в приказе... - Но, может быть, причина была уважительной? - А ты расследуй, на то ты и власть. Узнав, что люди Балабая были в тот день заняты строительством землянок и за стуком топоров не услышали его свирели, Ульян согласился смягчить наказание. - Все же таки вин должен был помнить. И не давай ты ему за это ни крошки табаку из того, что я принес. В селе Перелюб того же района хозяйкой явочной квартиры и разведчицей была восьмидесятилетняя колхозница Мария Ильинична Ващенко. В лес она ходила редко, но дома у себя принимала десятки наших людей, кормила их, обстирывала. В подвале ее хаты был склад наших листовок; за ними приходили к ней из дальних сел. Запомнилась мне одна сцена, повторявшаяся потом и в других местах. селу Тополевке. Как-то удивительно перемешалось в тот час грустное и веселое, залихватское и тоскливое. Спасшихся от огня хат в селе было не больше пяти. Да и они закоптились, а некоторые местами обуглились, всюду торчали трубы, на холодных печах лежали, свернувшись, кошки. Из каких-то черных дыр вылезали дети и старухи. Неожиданно из таких же дыр выскочили девчата и молодые женщины. Они махали нам руками и улыбались. А наши ребята играли на гармошках, и хоть не стройно, но зато громко, пели песни. Искрился снег на солнце, хорошо бежали кони. Из уцелевшей хаты выбежал парень в одной гимнастерке, лет двадцати пяти. Следом за ним показалась женщина. - Куда ты, куда? Вернись! Но парень ухватился за оглоблю моих саней и побежал рядом с конями. - Разрешите... - задыхаясь, говорил он. - У меня оружие есть... Да отстань ты! - зло крикнул он тянувшей его за гимнастерку жене. На бегу он з нескольких словах изложил свою военную биографию. - Был мобилизован, товарищ командир, но не успели отправить в часть, как вдруг немцы... Разрешите присоединиться. Оружие имею. Я кивнул головой. Парень побежал в хату, и не успели наши последние сани проехать, как он появился вновь с ватником подмышкой, с винтовкой в одной руке и двумя гранатами в другой. В сани он вскочил на ходу. Жена его еще с минуту бежала за нами. Грозила, умоляла, но муж отвернулся от нее и запел вместе со своими новыми товарищами. Это был Осмачко, впоследствии один из лучших минометчиков. И потом почти в каждом селе, которое мы проезжали, кто-нибудь |
|
|