"Алексей Федорович Федоров. Последняя зима " - читать интересную книгу автора

надолго, по крайней мере на целую зиму. Он не был похож на то становища из
шалашей и маленьких, наспех вырытых землянок, в которых приходилось жить
партизанам два года назад. Но ведь и многое, очень многое изменилось за
это время!
Тогда, в первую военную осень, фронт был под Москвой, затем он
приблизился к Волге, а теперь фронт у Киева, на Днепре. Тогда главным
оружием народа были его мужество, любовь к Родине, готовность выстоять
перед внезапно навалившейся вражеской силой. Теперь вместе с мужеством,
патриотизмом, волей к победе есть у советских людей и могучая военная
техника, и колоссальный боевой опыт. За два года в тылу фашистских армий
из отдельных, сразу же вспыхнувших очагов разгорелось всенародным
пожарищем яркое пламя партизанской борьбы. И наш отряд, как немало других,
вырос в крупное соединение.
Весной сорок третьего, выполняя приказ, мы прошли с боями около
тысячи километров из Черниговской области на Волынь и остановились у
западной границы Советского Союза. Вместе с партизанскими батальонами
прибыл сюда и подпольный Волынский обком партии, секретарем которого я был
утвержден.
Нашему соединению - иначе воинской части № 0015 - предписывалось
систематическими диверсиями парализовать работу железных дорог Ковельского
узла. Это задание было выполнено. Только в августе мы подорвали 209
вражеских эшелонов. Еще никогда и нигде партизанские минеры Ее достигали
такой "производительности". Важнейшие коммуникации противника,
находившиеся под нашей "опекой", фактически вышли из строя. Поезда ходили
здесь изредка, да и то с черепашьей скоростью. Гитлеровцам пришлось
отправлять подкрепления в район Курской дуги не напрямик, через Ковель -
Киев, а в объезд, что удлиняло путь на сотни километров.
Наступила осень. Нам предстояло закрепить летний успех, не давать
противнику и дальше пользоваться всеми шестью дорогами Ковельского узла.
Надо было выполнять на Волыни и другие поставленные перед соединением и
подпольным обкомом задачи. Вот почему мы собирались провести зиму
неподалеку от Ковеля, в лесах между реками Стоход и Стырь. Строительству
нашего центрального лагеря мы отдали много труда.
Лагерь этот и в самом деле напоминал город.
На небольшой площади-поляне находился наш штаб. Как описать
постройку, в которой работали и жили штабисты? Не землянка, но и не дом, а
скорее нечто среднее. Вырыли котлован. Опустили туда на три четверти сруб
избы, реквизированный у какого-то фашистского прихвостня и доставленный в
лагерь. Оконные проемы удлинили, чтобы поднять повыше застекленные рамы.
Кровли не полагалось. Потолочное перекрытие присыпали грунтом, сверху
наложили дерн, понатыкали для маскировки елочек. Ну что получилось?
По-моему, изба-землянка, хата-землянка. Были у нас в Лесограде и землянки
типа бараков, обшитые изнутри досками или хорошо подогнанными бревнами.
Почти рядом со штабом находились хаты - моя и комиссара соединения
Владимира Николаевича Дружинина. Тут же поблизости расквартировались
комендантская и диверсионная роты, отдел пропаганды штаба, редакция и
типография, столовая, баня, парикмахерская. Имелось даже кинофотоателье,
как называли партизаны землянку оператора Михаила Глидера. Чуть подальше
стоял кавалерийский эскадрон.
Высоко подняты над ельником антенны узла связи. Оттуда всегда