"Евгений Федоровский. И чуден миг ("Свежий ветер океана" #2)" - читать интересную книгу автора

ЕВГЕНИЙ ПЕТРОВИЧ ФЕДОРОВСКИЙ

"И ЧУДЕН МИГ..."

Свежий ветер океана - 2

НА БЕЛОМ МОРЕ ШТОРМ

"Приезжай. Идем. Русин". Телеграмма была составлена совершенно в духе
Мишани. Ни слова лишнего.
Идти к Соловецким островам мы решили еще зимой. В то время я был в
командировке на целлюлозно-бумажном комбинате в Коряжме под Котласом.
Проворный, невысокого роста, с лицом в белой ряби шрамов и шрамиков, с синими,
как у истинных северян, ласковыми глазами, Миша работал на станции
биохимической очистки. С увлечением влюбленного в свое дело специалиста он
показывал мне аэротенки, воздуходувные агрегаты, сооружения по механической
переработке осадка, призванные освободить промышленные стоки от щелочей,
кислот, древесного сора, чтобы отходы целлюлозного производства не засоряли
окружающие реки. Так мы очутились на берегу Вычегды.
Среди вытащенных на зиму катеров и лодок стоял остов, похожий на китовый
скелет. Это и была Мишанина мечта - катер. На нем он собирался идти к
Соловецким островам.
Мишаня вырос в Архангельске. И дед и отец его были рыбаками. Он тоже хотел
стать мореходом, работал матросом на лихтере. Но однажды случилась беда -
хлестнул его лопнувший буксирный трос. И вышло так, что Мишаня попал не на
море, а на целлюлозно-бумажный комбинат в Коряжму.
Он бился над катером всю зиму. Негустые рубли получки шли на выдержанное
дерево, многослойную фанеру, краску, прочные снасти, детали к двигателю.
Только малую часть Мишаня оставлял на чай, сахар и хлеб.
Однажды он неожиданно приехал в Москву. Ему понадобилось достать медные
гвозди и болты, чтобы металл не разъедала морская вода.
Я познакомил Мишаню со своим товарищем Левой Скрягиным, связанным с
моряками и корабелами, и он помог достать болты и гвозди.
И вот телеграмма. Получив отпуск и достроив катер, Мишаня переселился в
него, как в свою квартиру, и ждал меня.
Катер стоял, уткнув в берег свой изящный удлиненный нос, на котором
белилами было выведено его имя - "Бурелом". Окрашен он был в скромный
пепельный цвет с алыми ободками ватерлинии. По бортам и на короткой мачте
стояли навигационные фонари. На крохотной палубе - ничего лишнего и
громоздкого. Каюта вмещала четверых, но, поскольку нас было только двое,
свободные места занимали бочка с соляркой, газовая печка с баллонами для
приготовления пищи и обогрева, если сильно похолодает.
Мы сделали несколько пробных ходок. Не в пример "Заморе" крутые борта
хорошо держали волну, сорокасильный двигатель работал негромко, ритмично и
ладно. Можно было отправляться в путь.
Пройдя по Вычегде, мы попали в Северную Двину, а из нее, минуя
Архангельск, вышли в Двинскую губу.
Под холодным плоским небом лениво ворочались волны. На воду садились чайки
и бойко делились новостями. Только одна, худая и грязная, летела за кормой,
осыпая нас пронзительной птичьей бранью. "Бурелом" пенил мягкую, покойную