"Евгений Федоровский. Секретные имперские дела" - читать интересную книгу автора

огня, а чуть дальше буро-сизые корпуса тридцатьчетверок без башен. Танк
Борового шел впереди справа. И надо же так случиться, что не он, а
Овчинников первым заметил немецкую самоходку. Притаившись, она стояла за
корпусами сгоревших машин.
Работая поворотным и подъемным механизмами, Овчинников развернул пушку
в ее сторону, однако выстрелить не успел: сильный удар в правую половину
лобового листа развернул танк. Хорошо еще, что немцы ударили болванкой. Но
все же она задела бак с маслом. Машина задымилась. Петренко сообразил
закрыть бортовые и кормовые жалюзи, перекрыл доступ воздуха в моторное
отделение, переключился на заднюю скорость. Это спасло от второго снаряда -
он взорвался перед самым носом. К тому времени танк Борового развернулся и
завязал бой с самоходкой.
Масло перестало дымить. Леша открыл жалюзи, впустил воздух, чтобы мотор
не перегрелся, и, петляя, выбрался к подбитым танкам с другой стороны. Павел
прижался к триплексу. У всех наших танков были целы ходовая часть, опорные
катки и днища. "Нет, мины здесь ни при чем", - подумал он.
В небо рванулось облако буро-красного дыма. Из-за остовов машин не было
видно, кто загорелся Но скоро Павел понял - это дымился Боровой. Пятясь,
отходила немецкая самоходка.
- Овчинников! Бей!
Лейтенант выстрелил. Промахнуться он права не имел - в стволе был
единственный снаряд. Самоходка качнулась, как бы осела на корму и тут же
полыхнула костром. Клевцов откинул люк, приподнялся над башней и увидел
горящий танк Борового. Надо бы идти на помощь, но тогда оставалась бы
невыполненной главная задача...
- Вперед! - скомандовал он.
Вдруг на темном фоне кустарника колюче блеснул огонь. Он был похож на
тот, что возникает, когда сварщик пробует электрод. Левая гусеница тут же
омертвела. Отказала, видимо, бортовая передача. Заглох мотор Леша нажал на
стартер, мотор не заводился - не было тока от аккумулятора. Петренко сменил
предохранитель - безрезультатно Механик вытащил из кармана дюралевую
расческу, переломил её надвое, сунул вместо предохранителя, но двигатель
продолжал молчать.
Павел спустился к водителю:
- Скорее всего, перебило центральный электропровод Заводи от баллонов
со сжатым воздухом!
Резервная система запуска сработала. Танк сдвинулся с места. Слева
оказалась канава - слабое, но все же укрытие. На одной гусенице, словно
раненый с перебитой ногой, танк подтащился к канаве, спустился в нее.
Петренко, заглушив мотор, стал ремонтировать тягу.
Второй удар обрушился на башню, но срикошетил. Мелкие, не больше
патефонной иголки, кусочки с тыльной стороны брони хлестнули по лицу.
Пролаял немецкий пулемет, и его пули застучали по броне.
Павел повернулся к стрелку-радисту, ожидая, что он начнет стрелять в
ответ. Однако тот молчал. Павел толкнул его в бок. Муралиев не подавал
признаков жизни. Клевцов подхватил его под мышки, стащил с сиденья, сам
занял место у лобового пулемета. Через прицельное отверстие осмотрел
кустарник, помятую рожь, но ни пушки, ни людей не увидел.
Третий удар пришелся по лобовому листу.
Не успел Клевцов оторваться от прицела, как снова ощутил вспышку огня.