"Е.Федоровский. Отчаянный десант " - читать интересную книгу автора

Синцов так ловко передразнил Зяблика, что все за столом рассмеялись.
- Глупый анекдот, без соли, - надменно проговорил Зяблик.
Шторм разыгрался на следующий день. Катер кряхтел, скрипя всеми
переборками. По палубе метались волны. Они шли издалека с ровным гулом и
тяжело наваливались на суденышко. Катер ложился на борт, проваливаясь в
пустоту. Вода заливала выхлопную трубу машины.
Тарахтенье обрывалось на мгновение, но мотор, собравшись с силами,
выплевывал воду, кашляя горячим паром.
Спать Голованов не мог. К горлу с каждой волной подкатывала тошнота.
Он знал, что морская болезнь не поддается лекарствам - она излечивается
усилием воли. Изо всех сил он старался не думать о шторме.
- Выпейте спирту, будет легче, - проговорил Лазарев, он лежал на койке
рядом.
- Вместо пилюль?
- Говорят, помогает.
"Если выпью, сделаю первую уступку болезни", - подумал Голованов и
вслух произнес:
- Не люблю в голове тумана. Да и кашель замучит.
Катер встал на дыбы. Лязгнули цепи коек. Откуда-то сорвался ящик и с
силой врезался в печку камбуза.
- Эх, только бы дожить! - как ни в чем не бывало проговорил Лазарев. -
Тогда бы и жили по-другому...
Только бы дожить... Голованов вспомнил Синцова. Тот вчера сказал, что у
него должен родиться внук в Мурманске. Окончится война, и тогда он уйдет на
"пензию" (так и сказал - на "пензию") и двинет с внуком на Печору к бабке
Анне. Она будет рада внуку, да и сам Синцов непременно хотел бы увидеть
жену, с которой его на седьмом десятке жизни разлучила война.

Лишь на третий день утих ветер. Сползли к краю моря тучи, застыли там
плотной горой. На зеленоватом небе показались звезды, как переливающиеся
бусинки. Почти над головой висела Полярная звезда.
- На траверзе остров Эдж. - Никишин стал всматриваться в ночь, будто
этот лежащий далеко к северу остров сейчас можно было увидеть.
- Значит, скоро, - проговорил капитан, опершись грудью на скользкий
леер.
- Если бы Эдж светился, как светятся армады союзников, - добавил он,
помолчав, - то мы бы видели отсюда зарево... Немцы где-то здесь топят
транспорты союзников.
- Вы любите море? - неожиданно спросил Голованов Никишина.
- Пожалуй, нет... Не могу я привыкнуть к нему, - задумчиво ответил
лейтенант. - Вы, наверное, озябли? Идите в кубрик.
В кубрике было хоть и тесно, но тепло. На трапике, обхватив руками
колени, сидел Лазарев. Поодаль, у лампочки, перебирал струны гитары Зяблик и
тихо, почти речитативом, пел:

Ты теперь далеко-далеко,
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти четыре шага...