"Екатерина Федорова. Леди-рыцарь ("Леди-рыцарь" #01) " - читать интересную книгу автора

- Увы мне, - разглагольствовал басок. - У детинушки, похоже, губы от
страха смерзлись. Ни тебе ме, ни тебе бе, ни тебе кукареку... Статуй с
острова Пасхи! Ну? Хоть головкой-то кивни, горе ты мое луковое, в землю
вкопанное! Чудо-богатырь без Суворова! Спасать аль нет кошку твою драную?!
Смысл слов доходил до Сергея медленно, с трудом, словно сквозь вату
продираясь к сознанию. Почему-то он закивал... "Ну и что же я такое
делаю?" - мелькнула у него на мгновение трезвая мысль и тут же пропала,
потому что его вдруг обеспокоило совсем другое. Он никак не мог
остановиться. Голова продолжала кивать, самостоятельно и судорожно. Словно
принадлежала не Сереге, а китайскому сувенирному болванчику с вихляющейся в
ошейнике шеи муляжной головкой. Кивание продолжалось, мерное и
неостановимое. Он ощутил, как из желудка по спирали всплывает к горлу
тошнотворный комок. Окружающий Сёрегу мир вдруг покачнулся и мягко поплыл
вокруг него. Пожухлая, словно ржавчиной тронутая трава, коричневые скелеты
кустов, грязные рамки тротуаров... Все сплавлялось в полосы бурого, рыжего,
серого. В какой-то момент он почувствовал, как все тело расслабленно
заваливается назад и вбок, сохраняя при этом позу, в которой он сидел - с
согнутыми в коленях ногами, с руками, прижатыми к груди, как у запеленатого
младенца, на которых продолжал покоиться невесомо-холодный и по-прежнему
неподвижный котенок. Серий мрак, словно пелена, разворачивался вокруг него.
Затем пришла пустота, черная, липкая, с гулом в ушах, лезущая к нему в
голову широким, разливающимся клином...
Он вроде бы спал. Но сейчас уже точно проснулся. Дремотно-оцепенелое
тело покоилось на чем-то округлом и твердом, напоминавшем внутренность
огромного сферического аквариума. Твердое и округлое было еще и очень
холодным. У левого бедра ощущался мерно подрагивающий теплый комок. Серега
приоткрыл глаза. Веки поднимались медленно, с невероятным трудом. Каждую
мышцу тела наполняла вялая слабость, граничащая с параличом.
Прямо перед ним высилась белая стена, покрытая черными загогулинами в
духе детской головоломки. "Доведи Аню до поезда". Сверху лился ослепительно
белый свет, режущий глаза. То ли от этого света, то ли от чего другого, но
черные загогулины слегка мерцали. Боковых стен здесь не было, Серега, во
всяком случае, их не видел. Пространство слева и справа терялось в серой
дымке, сливавшейся на некотором удалении с густеющим черно-белым узором
стены. Он скосил глаза вниз. Шевелящийся у бедра комок оказался серым
котенком. Тот самый? Похож, даже очень похож, но вот только в отличие от
того - жив, здоров и весел. Заметив дорожку серых шерстинок, тянущуюся по
брюкам от бедра до колена, Серега вздохнул. Самому-то ему всё ничего, но
вот мама... Мама, дама милая во всех отношениях, была крайне брезглива и
чистоплотна - чисто кошачьи качества, вынуждавшие их обладательницу вечно
воевать со следами кошачьего же присутствия на любых предметах одежды.
Они с котенком сидели в огромном кресле, сделанном из чего-то вроде
пластмассы оранжевого цвета, яркого до безумия. По форме кресло походило на
сегмент сферы, довольно грубо от нее отпиленный. "Та еще обстановочка", -
мысленно констатировал Сергей. Если над всем этим и трудился дизайнер, то
он явно сбрендил на почве абстракционизма. И основательно сбрендил,
бедняжечка... В общем, не комфортно здесь, не уютненько. И вообще, где это
он, собственно? И как он сюда попал? Припоминая предшествующие
обстоятельства...
Он с некоторым изумлением ощутил, что не испытывает ни страха, ни