"Полина Федорова. Восхитительный куш " - читать интересную книгу автора

Тауберга.
- Я могу войти? Надеюсь, вы понимаете, что в вопросе о моей жизни и
смерти у меня, по крайней мере, имеется хотя бы совещательный голос, -
произнесла Полина, решительно направившись к креслам.
Сергей беспомощно глянул на Тауберга. Но Иван только пожал плечами. Он
уже третий день только и делал, что выяснял отношения с упрямицей, которую
ему подсунул то ли черт, то ли дружок Волховской, то ли выжига Голицын. А
спорить с женщиной всегда себе дороже.
Совещание началось. Разоблачение преступника решено было осуществить по
возвращении в Москву на бале-маскараде, который давала матушка князя Сергея
в честь помолвки сына и Полины. И Таубергу отводилась в этом весьма
значительная роль.

7

Рыцарские латы в спальню Тауберга, служившую ему теперь и кабинетом,
Пашка втащил с превеликим трудом. Иван еще спал, когда камердинер, громыхая
железом, ввалился в комнату, Тауберг в это самое время смотрел страшный сон:
огромный кованый сундук тащили, впрягшись веером, лупоглазые болонки. Внутри
сундука, в крайнем смятении и рассеянности, сидел он сам, время от времени с
силой упираясь головой в крышку.
- Пашка! - позвал он и открыл глаза.
- Туточки я, - склонилась над ним взъерошенная голова камердинера. -
Приснилось что, ваше высокоблагородие?
- Тьфу ты, черт, - буркнул Тауберг, отстраняясь от низко склоненного
над ним рябого лица Пашки. К тому же изо рта его исходило такое крепчайшее
луковое амбре, что в пору было зарыдать и облиться слезами. - Ты чего тут
притащил мне? - спросил Иван, поворотясь к Пашке спиной и набрасывая на себя
шлафрок.
- Чево велели, то и притащил, - радостно сообщил Пашка.
- Ты, голубчик, отвечай, коли тебя спрашивают, - одернул камердинера
Тауберг. - А, маскарадный костюм!
- Так точно. Вчерась вы велели мне съездить сегодня поутру к господину
мастеру и забрать этот панцирь. Я съездил и, как изволите видеть, привез.
- Ну, благодарствуй, коли привез, - уже мягче сказал Тауберг. - Ладно,
давай мерить будем.
Одевались доспехи долго. Иван Федорович при сем процессе успел не
единожды пожалеть, что на бал-маскарад, затеянный Всеволожским, он избрал
именно этот костюм. Наконец было надето последнее: рыцарский шлем с
цветастыми перьями на макушке и покрытые металлической чешуей перчатки.
Шумно выдохнув в решетку забрала, Тауберг глухо спросил:
- Ну, как?
- Как статуй, ваше высокоблагородие, - восторженно ответил Пашка.
Не удовлетворенный таким ответом, Иван Федорович подошел к трюмо, но
оно показало лишь какую-то железную морду с клювом, смахивающим на птичий.
Иван же хотел увидеть себя в полный рост. Посему он решил пройти до
гостиной, где висело огромное зеркало, а заодно и пообжиться в таком
костюме.
Конечно, двигаться в нем было не очень ловко. Особенно спускаться со
ступеней мансарды. Зато это была хорошая практика - в доме Всеволожских на