"Полина Федорова. Восхитительный куш " - читать интересную книгу автора

удостаиваете такими пылкими приветствиями?
- Я не удостаивал... я... споткнулся... Приношу свои извинения... -
беспомощно пробормотал Иван.
- Споткнулись? Может быть, о свою совесть? Ах, как неловко!
- Что за вздор! - Тауберг пошарил взглядом по потертому персидскому
ковру и нашел виновницу своего падения - туфельку, родную сестренку той, что
торжественно возлежала на его столе. - О туфельку! Я споткнулся о вашу
туфлю! Могу я, в конце концов, узнать кто вы такая?
- Вам это должно быть хорошо известно. Я - княгиня Голицына Александра
Аркадьевна.
В кабинете повисло напряженное молчание. Тауберг почувствовал мелкую
нервную дрожь. Во что он влип? Иван шагнул к заветному шкафчику, налил бокал
анисовой и единым махом выплеснул ее в рот.
Александра Аркадьевна, княгиня Голицына... А ведь я вчера у
Огонь-Догановского резался в штосе с этим шаматоном князем Антуаном.
Холодный пот мгновенно пробил Тауберга. Он вспомнил все...

3

- ...есть у меня для вас один куш.
- Неужели? И какой же? - с усмешкой поинтересовался Тауберг.
- Я ставлю на кон... свою жену.
Говорок зрителей за спинами игроков как по команде смолк. Наступила
звенящая тишина. Невозмутимый Тауберг молчал, разглядывая Голицына с
некоторым интересом. Немец в нем протестовал и требовал немедленно покинуть
игорный стол и вообще сию квартиру, где люди ставят на куш своих жен, а
русский горячим шепотом советовал согласиться - там-де, посмотрим, что
будет. Бог, дескать, не выдаст, а свинья не съест.
- Соглашайся, Тевтон, - нарушил тишину знакомый голос.
Тауберг повернул голову и увидел в толпе зевак пробиравшегося к нему
князя Волховского.
- Ты так полагаешь?
- Да тут и думать нечего, - энтузиастически заявил Волховской. - Чего
ты теряешь? А тут такая женщина - мечта поэта! Чудо как хороша. Уверяю
тебя - не пожалеешь.
Весть о том, что князь Антуан поставил на кон свою красавицу-жену,
распространилась по дому мгновенно. Вокруг стола с сидящими напротив
Таубергом и Голицыным собрались уже не полтора десятка зевак, но целая толпа
зрителей. И гудела она, будто растревоженный улей. Польщенный всеобщим
вниманием, Антуан приободрился и произнес:
- Итак, господин майор, я повторяю свое предложение: моя жена против
всего, что вы у меня выиграли.
Тауберг хмыкнул и после недолгого молчания коротко бросил:
- Согласен.
Принесли две новые колоды карт. Перемешав свою, Тауберг вынул из колоды
даму и положил рубашкой кверху.
- Прошу, - протянул свою колоду Ивану Голицын.
Тауберг снял колоду банкомета, и игра пошла.
У князя Антуана уже заметно дрожали руки. Тауберг казался внешне
спокойным, но по капельке пота, стекавшей по его виску, можно было