"Вячеслав Федоров. Симбиот (пападанец в 1940 г.) " - читать интересную книгу автора

Здоров и готов немедленно прибыть к нему для доклада.
- Хорошо. Ожидайте, через час за Вами прибудет машина. До свидания
Дмитрий Григорьевич.
- До свидания Александр Николаевич.
В трубке раздались короткие гудки. Я положил трубку и рассеянным
взглядом окинул кабинет. Взор задержался на массивных напольных часах. На
циферблате отчетливо было видно время. 22.05 по Москве. Двадцать два часа
пять минут шестнадцатого марта одна тысяча девятьсот сорокового года.
Отсчет почти завершен.


Глава четвертая

Как можно передать словами мысли человека идущего на встречу с
историей? Нет, не с мертвой. Не с той, что пылится на полках библиотек, не с
той, что томится в запасниках музеев и картинных галерей, и не с той, что
сияет отполированной дождем бронзой и гранитом надгробий и монументов. А с
живой. С той, запах которой можно вдохнуть. С той, тепло которой можно
ощутить кожей рук. С той, ослепительную яркость которой можно увидеть
глазами. И с той, чью мощь и неумолимость можно испытать на собственной
судьбе. Наверное, никак. Человеческий язык слишком беден для этого.
Каждый шаг по этим, кажущимся бесконечными, коридорам и переходам
приближал меня к заветной двери. К двери, за которой ждал ОН, человек, на
плечах которого лежала ответственность за жизни миллионов и за судьбы целых
стран и континентов. К двери, за которой ждал ТОТ, от кого зависела МОЯ
жизнь. Как много людей прошло этот путь до меня и, лишь на краткий миг,
почувствовав сладкий вкус величия, словно опаливший крылышки мотылек,
подобравшийся слишком близко к манящему огоньку свечи, рухнули вниз и
исчезли в пучине безвестности? И как много тех, кто несмотря ни на что,
презрев все горести и напасти, взлетели на недостижимые высоты власти и
признания? На этот раз испытать капризность дочерей Зевса и Фемиды
предстояло мне.
Весь путь, от больничной палаты до приемной будущего Верховного
главнокомандующего, я потратил на поиск окончательного ответа на мучивший
меня долгие годы вопрос: "А кем же Сталин был для меня?". Одним из
величайших вождей в человеческой истории, принявшим под свое крыло босое и
голодное революционное пепелище, и передавшим на руки потомков империю,
готовую вот-вот ступить за пределы земной атмосферы? Или же безжалостным
палачом, сгноившим цвет русской нации в колымских лагерях и утопившим в
крови бесконечных котлов сорок первого ее лучших мужчин? Искал и все никак
не мог найти.
На одной чаще весов лежала тяжеленная свинцовая гиря бесспорного блага.
Десятки тысяч заводов, электростанций, шахт, лабораторий и конструкторских
бюро, которые до двадцать первого века составляют основу экономики России и
бывших республик Союза. Тысячи и тысячи школ и институтов, породивших
невероятное количество выдающихся ученых, инженеров и рабочих, построивших
Магнитку и создавших космическую ракету. Множество больниц, госпиталей и
фельдшерских пунктов, которые стали залогом здоровья нации на долгие-долгие
годы. Все то, что было создано под его руководством и благодаря его
несгибаемой целенаправленной воле. Армия. Та армия, которую боялись и