"Иван Ефимович Федотов. 49 дней в океане " - читать интересную книгу автора

и вою ветра. Помню, мне рассказывали, что на фронте солдаты могли спать под
грохот канонады.
Мы не вели метеорологических Наблюдений, не знали толком, куда нас
относит. Мы могли лишь предполагать, что северо-западный ветер тащит нас на
юго-восток. И еще мы знали, что нас крепко держит в своих лапах "течение
смерти" - куросиво. Оно тоже двигалось в этих местах на юго-восток. Значит,
по сумме двух слагаемых - ветра и течения, основное направление Нашего
дрейфа - юго-восток.
Такой вывод нас успокаивал. Нас тянуло к большим океанским дорогам, где
ходит много кораблей. И еще у нас была надежда, что нам попадется советское,
судно, возвращающееся из района испытания нашей баллистической ракеты. Это
было бы похоже на сказку. Ну, а вообще любое судно пусть встретится нам.
Закон моря одинаков во всех странах.
С тоской смотрели мы на погибший радиопередатчик. Мы были уверены - и
не напрасно! - что нас упорно ищут, что стоит утихнуть урагану, стоит пройти
снежным зарядам, сокращавшим видимость до .десяти метров, как выйдут в океан
катера, полетят над океанскими просторами самолеты.
Все будут искать нас.
И как-то уж так получилось, без просьб со стороны товарищей, я начал
рассказывать о спасении челюскинцев, о молодогвардейцах, о Маресьеве.
Мы старались как можно меньше двигаться, и, лежа на полу машинного
отделения, я негромко говорил. А товарищи слушали. За эти мои рассказы Асхат
Зиганшин в шутку назвал меня в беседе с одним американским корреспондентом
"священником".
Утро наше начиналось с "врачебного" осмотра, который проводил Асхат. Он
дотошно расспрашивал каждого, не простыл ли он, нет ли ломоты в теле,
требовал показать зубы, не опухли ли десны, нет ли признаков цинги, щупал
ноги, не опухают ли.
Нет. Все было в порядке. Мы не простывали, не опухали, а наши зубы при
необходимости могли бы разжевать и железо, если бы оно было съедобным.
Откровенно говоря, наше здоровье не только от молодости, от хорошей
сопротивляемости молодого организма. Среди нас не было человека, который не
любил бы спорт. Хорошая закалка помогла нам в дни сурового испытания.
Асхат Зиганшин был неплохим спортсменом в подразделении. Он хорошо
работал на турнике и брусьях, бегал и стометровку и на километровую
дистанцию. Крючковский отдавал предпочтение тяжелой атлетике. Я часто видел,
как он "баловался" двухпудовыми гирями, ловко поднимал штангу. Что Касается
Филиппа, то тот предпочитал гимнастику и акробатику. Занимался спортом и я.
Силы, накопленные исподволь в дни тренировок, теперь отдавали нам
сторицей.
Наконец, океан снова устал. Утром 27 января сила шторма едва достигала
четырех баллов. Для нас это приравнивалось к штилю. Наша баржа лениво
взбиралась на водные хребты и скатывалась в межхребетья. Волны уже не
перекатывались через палубу.
Мы вылезли из трюма подышать свежим воздухом, оглядеться. Но ничего не
увидели. Липкий, вязкий туман накрыл океан.
Первым делом отправились в кубрик, проверить, целы ли бочонок с пресной
водой и печь. Они не пострадали, хотя в кубрике океан похозяйничал, как
хотел.
Тут, собирая раскиданные штормом вещи, Филипп вдруг вспомнил о гармони.